Россия говорит, что оттоманское правительство считало нас своими подданными, и "теперь они мои рабы, и власть моя единственна". Мы отвечаем на эти русские претензии, что оттоманское правительство есть единственный глава и законодатель мусульманского права, и желая остаться истинными мусульманами, мы поклялись быть друзьями с его друзьями и врагами с его врагами.
Но никогда оно от нас не получало никакой контрибуции; так как же оно могло отдать нас русским? Отдать нас таким образом было не во власти падишаха.Подписано: Хафун-оглу Ислам, Маска-оглу Магхоль, Сева-оглу Хассан, Хауд-оглу Мансур, Хуна Мукирай Самхор, Черкес Карисси Хаджи Дауд, Мухаммед Эмин Абд-илнур Эфенди.
24-й день лунного месяца мохарема 1255 г. (1839 г. )".
Но официальная политика самодержавия была рассчитана отнюдь не на мирное решение вопроса, а на насильственное вытеснение адыгов и заселение "освободившихся" земель военизированными казачьими станицами. Обращение черкесских предводителей к императору осталось без ответа. Захват адыгских земель продолжался. В 1840 г. на Кубанской линии было основано уже 36 станиц. Как отмечают современники, в этом году было решено кордонную линию, занимаемую Кубанским и Кавказским полками, передвинуть с Кубани на Лабу, заселив "освободившиеся" земли казачьими станицами. Для осуществления этого плана был сформирован под командованием ген. Засса Лабинский отряд, который и открыл на пространстве между Лабой и Белой военные действия против горцев, намеривавшихся препятствовать строительству на месте адыгских аулов новых станиц и укреплений. Поистине, "ты распространишься направо и налево, и потомство твое завладеет народами и населит опустошенные города" (Книга пророка Исайи, 54;3). К осени Ла-бинская линия была уже прикрыта от горцев укреплениями Зассовским, Махошевским и Темирго-евским, а в 1841 г. — станицами Вознесенской, Лабинской, Чамлыкской и Урупской.
Колонизаторы шли в обозе наступающих войск, а "очищали" территорию от горцев своеобразные ударные отряды регулярных войск и казаков. По словам очевидцев, "царские войска ураганом проносились по горским землям, оставляя за собою кровавые следы и груды развалин". Сразу вспоминается библейское: "Посему и называется земля та "землею крови" до сего дня..." (Матфей, 27; 8). Или как писал Т. Шевченко,
За горами горы хмарою повиты,
Засеяны горем, кровию политы...
В условиях явного преобладания сил захватчиков, адыги вынуждены были выработать свои "партизанские" методы защиты родной земли. Разумеется, способы и характер войны, которую царизм навязал черкесам, далеко не соответствовали лучшим боевым традициям горцев, но были вызваны конкретными условиями борьбы с превосходящими силами царских войск. По этому поводу Адыль-Гирей Кешев писал (заранее приносим извинение за обширную выдержку, но ведь из песни слова не выкинешь...): "Немногочисленные, разъединенные вечною враждою племена не могли не чувствовать слишком живо громадной разницы в собственных ничтожных средствах к защите с подавляющим превосходством и неистощимыми средствами противника. Самый способ ведения войны, принявший с самого начала партизанский характер, не разбиравший средств к достижению предложенной цели, извратив рыцарские понятия древнего черкесского наездничества, заставил адыгские племена употреблять в видах самосохранения и возмездия много таких уловок, которые не вытекали вовсе из духа народа и считались бы им при других обстоятельствах унизительными для чести наездника. Но все-таки не корысть и не кровожадность, а жажда подвигов и не умиравшая в сердце народа любовь к независимости и свободе одушевляли адыгов в продолжительной борьбе за политическое свое существование...".
С этой точки зрения не лишне привести фрагмент из переписки адыгов с ген.Вельяминовым, который 25 мая 1837 г. обратился к горцам со следующим посланием: "Вы не имеете вождя от Каспийского моря до Анапы; вы напали и ограбили русскую территорию. Если вы хотите мира, то вы должны вернуть все, что вы награбили, выдать дезертиров и пленников и согласиться, чтобы вождь был назначен Россией...". В отличие от категоричного тона генеральского ультиматума, ответ черкесов был полон достоинства и уверенности в правоте своего дела; "Десять лет мы ведем с вами войну и все нации Европы знают, что мы никогда не были друзьями. Мы все объединились вплоть до Каспийского моря. Мы примем меры к тому, чтобы не нарушать ваши границы. В свою очередь, мы ожидаем, что вы оттяните ваши войска за Кубань. Тогда только мы сможем с вами заключить договор. Не думайте, что мы вам пишем из-за страха. Вы пишете слишком грубо и думаете, что можете нас убедить. Мы — маленькая нация, но на нашей стороне — большие нации. Если нам не хватит людей, то мы пойдем их искать во чреве наших матерей, и мы вручим им оружие в руки, чтобы продолжать с вами войну".
Трагические события этой войны нашли свое отражение в народном фольклоре, в частности, в "Плаче адыгов";
Урыс пачъыхьэу Кавказым къихьагьэр,
Л1ыгъэр зэтрахэуеуй заор къыташ1ыл1агъ.
Ар къытэзыш1агъэхэри мелуанишъэм къехъу,
ЗэрашЫапьэ лъэпкъ ц1ык1ур бжыб изы мыхъу.
"Русский царь вторгся в пределы Кавказа,
Состязаясь в мужестве, навязывает нам войну.
Зачинатель войны обладает более чем 100-миллионным народом, Навязали же ее маленькому народу, едва умещающемуся на ладони".
Приведенная в "Плаче адыгов" мысль о несоизмеримости огромного 100-миллионного русского народа и небольшого 1,5-миллионного населения Черкесии встречается и в послании закубан-ских черкесов Российскому императору (1844), в котором горцы еще и еще раз призывают его решить конфликт между двумя народами мирным путем. И, как и в предыдущих посланиях, в этих строках прослеживается отнюдь не слабость, но сила черкесов, их собственное понимание справедливости, высокое чувство гордости и одновременно, боли за поруганную Родину (РГВИА, ф. 13454, оп.6„ д.634):
Свежие комментарии