Первый удар греческому влиянию в Черкесии, а, следовательно, и началам цивилизации, нанесен был нашествием аваров. Предания, закрепленные в народе песнями, говорят, что VI веке аварский хан Байкан, опустошив многие земли и самый Аллиг (Грецию), потребовал через своих послов подданства и от черкесов..
.Первый удар греческому влиянию в Черкесии, а, следовательно, и началам цивилизации, нанесен был нашествием аваров. Предания, закрепленные в народе песнями, говорят, что VI веке аварский хан Байкан, опустошив многие земли и самый Аллиг (Грецию), потребовал через своих послов подданства и от черкесов.
Среди черкесских послов того времени особенно был славен князь Лавристан, и под его влиянием адыгские вожди ответили ханским посланникам гордым отказом. «Кто может лишить нас вольности? - сказали они: - мы привыкли отнимать чужие земли, а не свои уступать врагам. Так будет всегда, доколе есть война и мечи на свете». Возникла ссора, и послы были убиты.
Тогда Байкан с шестидесятью тысячами отборных панцырников вступил в землю адыгов, и от берегов Черного моря до вершин Кубани опустошил ее огнем и мечем, разграбил селения, сжег поля, истребил жителей. Сам Лавристан, по сказаниям, погиб в этой борьбе, и могилу его указывают под горою Бештау. Бедный народ, оставшийся без хлеба и пристанища, искал спасения в горах, пещерах и дремучих лесах. Страна запустела, и там, где были селения и пашни, разросся дикий лес, и бродили лишь дикие звери.
Началась эпоха упадка адыгского народа. Кровавое нашествие и грозный образ жестокого хана на белом коне неизгладимыми чертами залегли в народной памяти. «Спаситель и помощник наш, могущественный Илья! - поется в одной песне - из огромных туч неотразимою дланью уничтожь коня Байканова, белизной подобного не тающим снегам горных хребтов наших». И поныне народ некоторые дороги, ведущие от берега Черного моря через горные ущелья до реки Кубани, называет «смертоносными Байкановыми путями». И ныне, при виде красивой белой лошади, говорят: «Байканов белый конь». Пораженному суеверным страхом воображению народа долго повсюду чудился этот грозный конь, и белый каменный бугор, между крепостями Анапой и Сунджук-кале, напоминающий в туманной дали фигуру лошади, в суеверных устах народа получил название «Байканова коня».
Разбитый и уничтоженный адыгский народ стал, мало по малу, забывать начатки цивилизации и вышел на путь исключительного воинственного быта. На границах земли его вновь появлялся какой-то Китай-хан, приходили сюда калмыки, хазары, татары, наконец, славяне - и все вырывали из рук черкесов плуг и вкладывали в них меч и щит.
Не миновал страны и «Бич Божий, молот Вселенной», Атилла. В одной черкесской песне имя грозного завоевателя прямо так и упоминается с этими эпитетами. «Господь Бог помиловал и нас, и горы и ущелья наши, - говорится в ней: - Бич небесный отступил от нас благополучно».
Нашествие Атиллы оставило не меньшие следы в народном воображении, чем и вторжение Байкана. Он помнит, что Атилла, дойдя до Шат-горы (Эльбруса), внезапно повернул назад и с тех пор Шат-гора носит название «Счастливой».
Предания намекают, однако, что Атилла покорил страну, что черкесы вступили в ряды передовых войск его, и здесь прошли первую кровавую школу, положившую начало их мужеству. В песне говорится: «По большим горам, как блестящая звезды, стекаются к Атилле воины наши, наносящее удары, подобные ударам грома... Отборная конница наша отправляется вслед за Атиллой с охотой; если же этого недостаточно, то приготовляемся ехать и мы»...
Таким образом, исторические обстоятельства неотразимым ходом своим изменили и самый характер адыгского народа. Утратив свойства мирного быта, адыге взамен их, рядом с непреоборимым стремлением к независимости, успели развить в себе необыкновенную воинственность и стали грозою соседей.
Уменье владеть оружием и управлять конем сделались главною обязанностью человека, и все, кому приходилось сталкиваться с черкесами, не могли не удивляться их дерзкой отваге. В ту пору, более чем когда-нибудь, они оправдывали слово: «сер-кес», т. е. головорез. На лихом коне, в стальной кольчуге, нередко оборванный и грязный, но всегда щегольски вооруженный, ловкий и неутомимый, он покидал семью и пускался в набег, как на праздник.
Не все возвращались из этих набегов; случалось, что погибали целые партии, но это не останавливало других, искавших не одной добычи, а славы и известности, чтобы стать героем былины, песни, - предметом длинных вечерних бесед у очага его бедной сакли.
Источник
Свежие комментарии