Фактор моря оказал решающее, наряду с горным ландшафтом, влияние на формирование адыгского этноса. Характер исторического процесса на территории Северо-Западного Кавказа невозможно осмыслить без учета культурных и цивилизационных векторов, воздействовавших на страну черкесов через черноморско-средиземноморский бассейн.
По морю осуществлялись все наиболее важные культурные и политические контакты с Египтом, дольменными культурами Средиземноморья, Хеттской империей, античной Грецией, Византией, Османской Турцией, Генуей.Фактор моря оказал решающее, наряду с горным ландшафтом, влияние на формирование адыгского этноса. Характер исторического процесса на территории Северо-Западного Кавказа невозможно осмыслить без учета культурных и цивилизационных векторов, воздействовавших на страну черкесов через черноморско-средиземноморский бассейн. По морю осуществлялись все наиболее важные культурные и политические контакты с Египтом, дольменными культурами Средиземноморья, Хеттской империей, античной Грецией, Византией, Османской Турцией, Генуей.Источники
Как этнокультурное сообщество, древнейшие этапы истории которого прошли в непосредственной близости от Черного моря, абхазо-адыги (черкесы) должны были демонстрировать определенный уровень развития мореходства уже в античную эпоху - т. е. с самого начала письменных отчетов по территории Северо-Западного Кавказа. В "Географии" Страбона дано столь развернутое описание западнокавказского пиратства, что оно не оставляет сомнения в его давности, размахе, технологической изощренности: "После Синдской области и Горгипии, что на море, следует побережье ахейцев, зигов и гениохов, лишенное большей частью гаваней и гористое, так как оно является частью Кавказа. Эти народности живут морским разбоем, для чего у них есть небольшие, узкие и легкие лодки вместимостью до 25 человек, редко - до 30; у греков они называются "камарами"... Снаряжая флотилии таких "камар" и нападая то на купеческие корабли, то даже на какую-нибудь страну или город, они господствовали на море. Иногда им помогают даже жители Боспора, предоставляя свои корабельные стоянки, рынок для сбыта добычи. Когда они возвращаются в родные места, то при отсутствии корабельных стоянок им приходится на своих плечах переносить "камары" в леса, где они и живут, обрабатывая скудную землю. Когда же наступает время плавания, они снова несут свои лодки к берегу. Точно так же поступают они и в чужих странах, где им хорошо известны лесистые места; там они прячут свои "камары", а сами пешком бродят днем и ночью, похищая людей для продажи в рабство. Похищенных они с готовностью предлагают отпустить за выкуп, извещая об этом после выхода в море их родных. В землях, подчиненных местным властителям, правители оказывают помощь жертвам насилия; они нередко в свою очередь нападают на разбойников и, захватив их "камары", приводят назад вместе с экипажем. Области, подчиненные римлянам, более бессильны против этого зла из-за небрежения посылаемых туда правителей". (Страбон. География / Пер. с древнегреческого Г. А. Стратановского. М., 1994. Кн. XI. § 12. С. 470-471).
В сообщении Страбона есть ряд важных моментов, которые подтверждаются другими источниками: это доминирование в море пиратов-горцев Западного Кавказа; господство достигалось не за счет банального грабежа купеческих судов, но путем организации масштабных пиратских экспедиций против целых городов и государств; неспособность греков и римлян разбить пиратские флотилии западнокавказских горцев. Цари Боспора (Пантикапея) оказались не в состоянии справиться со своими ближайшими соседями. Е. А. Молев, новейший исследователь истории Боспора, отмечает: "Ахейцы, зихи, гениохи и керкеты сохраняли свою независимость в течение всего правления Спартокидов. Их пиратская деятельность сильно препятствовала экономическим связям Боспора с полисами и государствами Причерноморья и Средиземноморья... Замечание Страбона о предоставлении боспорянами этим племенам корабельных стоянок и рынков сбыта добычи свидетельствует о неспособности последнего Перисада вести военную борьбу с названными племенами на море... Итогом взаимоотношений Боспора с племенами Предкавказья стала известная зависимость от них". (Молев Е.А. Боспор и варвары Северного Причерноморья накануне походов Диофанта // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, 1986. С. 60).
То обстоятельство, что горцы Западного Кавказа были в состоянии одерживать победу в морских сражениях над флотами централизованных государств, заставляет нас предположить так же высокий социально-экономический уровень в этих приморских обществах, существование верфей, большого объема знаний, тактики военного сражения на море с участием множества кораблей.
В средние века традиция мореходства на зихском (черкесском) побережье продолжилась. Арабский энциклопедист ал-Масуди в середине X в. сообщал о морской торговле у кашаков (кашак - арабо-персидский термин для обозначения зихов): "Во всяком случае по морю от них недалеко до земель Трапезонда, откуда товары идут к ним на кораблях и с их стороны также отправляются [корабли]". (Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента X-XI веков. М., 1963. С. 206).
В XIV-XV вв. горцы Зихии (Черкесии) несмотря на господство на Черном море итальянских морских республик - Генуи и Венеции - сохраняли заметные позиции, как в торговом, так и в военном мореходстве. Зихские (черкесские) пираты часто как раз в рай-оне Керченского пролива, столь стратегически важного для Каффы, перехватывали галеры генуэзцев на их пути в Матрегу, Копу, Мапу или Батияр, важнейшие торговые фактории и поселения генуэзцев на западе Черкесии. Разовая добыча могла составить сумму в 50.000 аспров. (Kressel R. Ph. The Administration of Caffa under the Uffizio di San Giorgio. Wisconsin, 1966, p. 389).
Неспособность Каффы, оказавшейся в роли Пантикапея, наказать горцев-пиратов, которые, как и в античные времена, были связаны с князьями равнинной Зихии, временами приводила к почти полному параличу торговли. Известен лишь один случай, когда администрации Каффы удалось отобрать обратно награбленное пиратами имущество. В бумагах одного из нотариусов, практиковавших в Каффе, за апрель и май 1290 г. содержится контракт морского капитана Вивальдо Лаваджио (Vivaldo Lavaggio), командовавшего одной из галер Аргун-хана, монгольского правителя Ирана, чьи владения выходили через территорию Грузии и Мегрелии к Черному морю. (Bratianu G. I. Actes des Notaires Genois de Pera et de Caffa de la Fin du Treizieme Siecle (1281-1290). Bucarest, 1927, pp. 271-272). И, как следствие, Аргун-хан был заинтересован в охране своего участка черноморского побережья от нападений зихов. В заливе Джубги (Dchubg) Лаваджио удалось отнять у местных корсаров товары, ранее награбленные ими с кораблей армянских и греческих коммерсантов. (Bratianu G. I. Recherches sur la Commerce Genois dans la Mer Noire au XIII siecle. Paris, 1929, pp. 196, 260).
В османский период военно-морская активность горцев усиливается. В донесении венецианского посла в Персии Винченцо ди Алессандро за 25 июля 1572 года из города Конья сообщается, что "черкесы, прибыв на 24 кораблях, сожгли и разрушили за 300 миль отсюда все поселения побережья, разорили турецкие виноградники и перебили множество народа, а женщин увели в плен, забрав все имущество и товары, вследствие чего опасаются, как бы они не пришли в этот город (Конья. - Прим. С. Х.)". (Зевакин Е. С., Пенчко Н. А. Очерки по истории генуэзских колоний на Западном Кавказе в XIII и XV веках // Исторические записки. 1938. Т. 3. С. 97). Из Трапезунда были снаряжены 6 вооруженных галер для защиты этой местности, с приказом от султана Селима II не выходить из порта, но сторожить только город, так как боялись, что черкесы еще больше увеличат число своих кораблей. Посол добавляет: "А мне было велено держать путь на Грузию и Черкесию, но из боязни тех корсаров я повернул обратно". (Там же. С. 98).
Жан Шарден, посетивший Мегрелию в 1672 г., писал: "Я должен был сесть на корабль, но мне помешало известие о том, что у берегов Мингрелии появились барки черкесов и абхазов. Это оказалось правдой и они захватили множество судов и среди них то, что предназначалось мне". (Путешествие господина дворянина Шардена в Персию и другие восточные страны // Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. / Сост. В. К. Гарданов. Нальчик: "Эльбрус", 1974. С. 107. Далее - АБКИЕА).
В османских источниках XVII-XVIII вв. содержится значительная информация о военно-морской активности абазов. Под термином абаз османы имели в виду не только население Абхазского княжества, но и черкесское и убыхско-садзское население побережья от Анапы до Бзыби. В этом плане османская этно-географическая номенклатура повлияла на российские представления. В целом ряде российских источников XVIII - начала XIX вв. абазами и абазинцами именуются прибрежные черкесские субэтнические подразделения - натухайцы и шапсуги. Поэтому сведения османских и иных источников, в которых говорится об абазском населении черноморского побережья Кавказа, следует трактовать как сведения об абхазо-адыгах в целом. Точно также сведения о черкесах побережья очень часто касаются не только черкесов, но и убыхов, и причерноморских абазин-садзов.
Княжеская династия Абхазии Чачба-Шервашидзе уделяла значительное внимание развитию собственных военно-морских сил. Вахушти Багратиони (1696-1757 гг.) в своей "Истории Грузии" отмечал: "Абхазы по-прежнему сильны на море, по морям ходят на судах "oletcandar", в которые они садятся по 100, по 200 и по 300 человек, и нападают в пути на суда османлисов и лазов-чанов и чаще всего у побережья Одиши (Мингрелии) и Гурии. В боях (на суше) абхазы слабы и быстро уступают, но на море - стойки и могущественны". (Цит. по: Марр Н. Я. Кавказоведение и абхазский язык // Марр Н. Я. О языке и истории абхазов. М.-Л., 1938. С. 143).
В результате очередной длительной войны с Мегрельским княжеством в 60-70-х гг. XVII вв. граница Абхазского княжества поднялась до Кодора, но затем абхазы оттеснили мегрелов за Ингур. В 1672 г. Чачба сформировали мощный флот и атаковали в районе Поти флот Дадианов, в результате чего все мегрельские суда были уничтожены. (Берадзе Т. Н. Мореплавание и морская торговля в средневековой Грузии. Тбилиси, 1989. С. 221. На груз. яз.). После этого сокрушительного разгрома Дадиани более не предпринимали попыток противостоять Чачба на море.
Тем не менее, отношения Чачба и Дадиани не были исключительно конфронтационными. В 1704 г. наместник Кутаиса сообщал великому визирю: "К восставшему на суше Дадиани на море присоединились Абаза". (Берадзе Т. Н. Мореплавание... С. 222). В 1705 г. Порта усилила соединение кораблей в Батуми, направив десять специальных судов типа "эшкамфуа" (фрегатов). Сулхан-Саба Орбелиани, возвращаясь в 1714 г. из путешествия по Европе, был вынужден задержаться в турецкой гавани в районе Трапезунда. "Я не могу повести корабль в Гурию, - заявил ему один из корабельных владельцев, - абхазцы пришли в смятение, боюсь, и, если хотите, то поезжайте на маленьких лодках, либо на Гурию, либо на Ахалцихе". (Орбелиани Сулхан-Саба. Сообщения средневековых грузинских письменных источников об Абхазии. Сост. и пер. Г. А. Амичба. Сухуми: "Алашара", 1986. С. 66).
Р. Агрба указывает, что в османских документах крупные столкновения с абазами на море отмечены в 1714-1716 гг. В этих сражениях абазы выстояли и в 1721 г. блокировали османские гарнизоны в Батуми, Гонии и Анаклее. (Шенгелия Н. Османские источники истории Грузии XV-XIX вв. Тбилиси, 1974. С. 97. На груз. яз.). В ответ Порта перебросила из Средиземного моря 10 фрегатов и к 1723 году османы взяли Сухум, где спешно стали возводить крепость. Во время строительства крепости абхазы нападали на османов и с суши, и с моря. Положение осман-ской армии в Абхазии было столь сложным, что ее командиры обратились за помощью к имеретинцам и мегрелам.
Темел Озтурк исследует те меры, которые османское правительство предпринимало в первой половине XVIII века для обороны своих владений вдоль северо-восточного побережья Черного моря. Абхазский флот, согласно Озтурку, представлял весьма серьезную угрозу для безопасности османских коммуникаций в регионе, а также для османских портов. Недоумение вызывает та терминология, которой пользуется современный турецкий историк, определяющий абхазские военно-морские силы как разбойников или бандитов. По всей видимости, Озтурк исходит из идеи превращения Черного моря во внутреннее озеро Османской империи. Таким образом, на Черном море законное право на существование имел только турецкий флот. Заметим, что казачьи рейды на протяжении всего XVII века являлись очень серьезным исключением из этого надуманного правила. Черкесская военно-морская активность Озтурком не рассматривается, но мы можем быть уверены в том, что в составе абхазских флотилий были и черкесские суда. В собственно османской документальной базе, на которую ссылается Озтурк, термин абхаз / абхазский не употреблялся: исследователь очень упрощенно трактует термин абаз / абазский именно как обозначение абхазов. Более того, если Сухум был турецкой крепостью и военно-морской базой, то под абаз- ским сопротивлением следует понимать население и территорию к северу от Бзыби. Опять-таки получается, что речь идет о садзах-джигетах, убыхах, гуае, шапсугах, натухайцах и хегайках-шегаках. Разумеется, что в составе абазских эскадр были экипажы и суда из самой Абхазии.
Приведем наиболее существенные наблюдения Озтурка, позволяющие нам понять масштабы того явления, которое именуется абазским корсарством XVII - первой половины XVIII в.: "Завоевав эти регионы и превратив Черное море в Турецкое море, османы организовали их морскую защиту. За исключением казачьих атак в начале XVII века, безопасность Черного моря не подвергалась угрозе от войн первой половины XVII века до мира в Карловице (1699 г.). Тем не менее, атаки абхазских разбойников, которые периодически беспокоили Фаш, Анакру и Сохум, особенно с начала XVIII века, обнаружили уязвимость этих прибрежных регионов... Так как атаки участились в первой половине XVIII в., стало очевидно, что регион нуждается в защите не только на суше, но и, в не меньшей степени, на море. В этот момент корабли, которые обеспечивали местную защиту, и вспомогательные службы, приданные им в Трабзоне, игравшем жизненно важную роль в системе безопасности всего региона, приобрели огромное значение. Корабли, которые обеспечивали защиту региона, были правительственными судами. Они включали в себя пинасы, галеоны, галеры, барки, фрегаты и колики. Согласно документам, колик - тип судна с 12 посадочными местами, размером в 23 зира (один зира равнялся 75 см). Чаще других для целей защиты использовались пинасы. Кроме защиты, галеоны, галеры, фрегаты и колики использовались также для транспортировки военных грузов, когда торговые суда использовать было невозможно. Боеприпасы, например, перевозили на галерах и саиках во время Грузинской войны и Иранских войн первой половины XVIII века (1723-1727 гг.). 103 галеона, галер, барок, фрегатов и колик были направлены в Черное море для обеспечения перевозки грузов. В 1714 году, например, четыре барки из главной верфи (tersane-i amire) были направлены на защиту Трабзона и его окрестностей против разбойников. Барки и фрегаты были приданы также для защиты Фаша и Сохума. Принадлежащие государству галеоны, как известно, были построены в Синопе частично для защиты этих же районов, тогда как пинасы были построены специально для защиты Фаша, Сохума и Анакры. Оборонные суда были построены на пристанях Синопа, Офа, Сюрмене, Фаша и Батума. Галеоны строились только в Синопе. Кроме Офа и Сюрмене, пинасы строились в Фаше и Батуме. Суда melekse строились в Офе и Сюрмене, где запасы строительного леса были более доступны для транспортировки, но и о пинасах известно, что они строились в этих же пунктах... В первой половине XVIII века в Синопе было построено два галеона, а в Сюрмене и Офе - 12 пинасов. 5 пинасов были предназначены для крепости Сохум, 5 - для Фаша, 2 - для Анакры... Часть материалов для строительства кораблей - особенно корабельный лес - доставляли из Трабзона и его окрестностей. Когда боеприпасов, направляемых из Стамбула, было недостаточно, то требуемое для оснащения кораблей количество боеприпасов поставлял трабзонский арсенал... Как только корабли были построены, они немедленно обеспечивались командой и капитанами. Еще во время строительства мог быть назначен способный адмирал. Он поддерживал связь с необходимыми департаментами для обеспечения материалами, оборудованием, рабочими и специалистами, а также имел полномочия для набора команд и капитанов. Так, к примеру, по приказу адмирала Сулеймана в 1714 году некто Хасан был назначен капитаном одного из пинасов, когда прежний капитан этого судна (ответственного за безопасность Анакры, Гонии и их окрестностей) Вейси был освобожден от своей должности. Как показывают документы, капитаны рекрутировались из числа наиболее компетентных уроженцев этого региона... Защитная роль кораблей на северо-восточном побережье Черного моря прекращалась как только заканчивалась военная угроза. Другими словами, когда северные - русская и грузинская - войны, а также нападения абхазских и мегрельских разбойников, часто упоминаемые в документах, закончились, служба кораблей закончилась также и они были отозваны. Документ, датированный 1719 годом, показывает, что пинасы, защищавшие Анакру и ее соседние районы против абхазских разбойников, было предложено отозвать и прекратить плату salyane и заработную плату командам, а их дальнейшая служба была сочтена ненужной. Снаряжение и боеприпасы с бортов этих кораблей были возвращены в крепость Трабзона. Так, в 1719 году на борту четырех пинасов в крепость Трабзона было доставлено: 17 железных пушек, 4 бронзовых пушки, 5 железных пушек с фрегатов, 3 орудийных замка, 17 железных пушечных ядер, 4 железных бимса, 2 больших паруса, 33 еника (тип пушки), 36 старых катушек (воротов), 1 покров (комплект парусов)". (Ozturk T. The Naval Defence of the North-Eastern Coasts of the Black Sea and the Support Services in Trabzon (1700-1750) // En jeux politiques, economiques et militaries en Mer Noire (XIVe - XXIe siecles). Braila, 2007. P. 231-238).
Отец знаменитого политического лидера черкесов Сефербея Заноко - Мамат-Гирей Зан - имел собственные суда и вел обширную торговлю. Впечатления о его богатстве достигали русских путешественников в Кабарде. "Маленькое черкесское племя Шагахи, - сообщает П. С. Паллас, - живет еще до сих пор у Анапы на Багуре (р. Бугур. - Прим. С. Х.) и его меньших притоках. Их князь Sane был богат, производил торговлю и имел несколько судов на Черном море". (Паллас П.С. Заметки о путешествиях в южные наместничества российского государства в 1793 и 1794 гг. // АБКИЕА. С. 224). В осман-ских источниках этого периода содержится сообщение о том, что черкесский эмир Зан-оглу Мухаммед Гирей-бек велел выстроить корабль с тремя 29 аршинными мачтами. (Веселовский Н. И. Военно-исторический очерк города Анапы // Записки разряда военной археологии и археографии императорского русского военно-исторического общества. Т. III. Петроград, 1914. С. 37). Строительство такого корабля символизировало как статус самого Зана, так и успех его проекта - основания крепости и города Анапа.
Способность черкесов на собственных судах десантироваться в Крым была использована крымскими татарами во время решающей фазы борьбы за сохранение ханства в 70 - начале 80-х годов XVIII века. Русский представитель в Крыму П. Веселицкий 21 мая 1782 г. сообщал в Петербург, "что беспрестанно переезжают из Тамани на Крымский берег лодками абазинцы и черкесы". (Дубровин Н. Присоединение Крыма к России. Рескпипты, письма, реляции и донесения. СПб., 1889. Т. IV. С. 527). Под абазинцами в документах этого периода, описывающих население Западной Черкесии, подразумеваются натухаевцы и шапсуги. Помимо частых упоминаний лодок, обеспечивавших сообщение между Черкесией и Крымом, фигурируют также "большие лодки черкесов". (Там же. С. 625).
Рисунок натухайского военного судна предваряет книгу Тэбу де Мариньи, несколько раз посетившего Черкесию в 1818-1824 гг.: "Их судно, так же как и все те, что я видел ранее, было плоскодонным, без киля, обшивка была прикреплена к очень тонкому каркасу судна гвоздями и нагелями из дерева. На носу возвышалось изображение головы животного, определить которое было бы весьма затруднительно, однако черкесы утверждают, что это голова козла... Весла на их судах очень короткие, прикреплены к уключинам необыкновенной длины, и имеют поперечные перекладины для рук гребца. Они пользовались рулем и маленьким квадратным парусом. Многие из этих барок достаточно велики, чтобы вместить до шестидесяти человек". (Marigny T. de. Three Voyages in the Black Sea to the Coast of Circassia. L., 1837, p. 1; Мариньи Т. де. Путешествия в Черкесию // АБКИЕА. С. 294).
Действия черкесов на море во время Кавказской войны отражены во многих отчетах. Генерал-майор Вакульский 28 июля 1833 года сообщал барону Г. В. Розену о концентрации в Сочи военно-морских сил черкесов: "Черкесский тавад Берзин-Аджи Дагвыпа, собрав во множественном числе черкесов в селении Птохи, от коего до Гагр для пешеходцев три перехода, приводил неоднократно к присяге и согласил находиться под главным его предводительством, дабы сделать решительное нападение на Гагры, Пицунду, Бомборы и даже на всю Абхазию, к чему ожидает еще большего сборища черкесов из других мест в то же сел. Птохи с тем, чтобы оттуда сделать вдруг на все пункты нападение сухим путем и морем на галерах, коих имеет он в сборе во всей готовности не менее 30, из коих в каждой поместиться может до 60 человек и более... Следуя из Черкесии в Абхазию, абхазский дворянин Гассан Маргания, житель сел. Джерфа, находившийся в Черкесии более двух месяцев для отыскания захваченных черкесами двух его крестьян, объявил, что черкесы, быв собраны во множественном числе в сел. Свеча (от коего ходу до Гагр пешему полтора дня), находятся под предводительством посланного к ним кн. Гассан-беем цебельдинского князя Маргания Херпиши... Намерение черкесов есть сделать нападение прежде на Абхазию, а потом, когда удачно исполнится их предприятие, то на Бомборы, Пицунду и Гагры, и что в сел. Свеча имеется до 30 галер, помещающих до 30 и до 40 человек". (Шамиль - ставленник султанской Турции и английских колонизаторов. Сборник документальных материалов. Под ред. Ш. В. Цагарейшвили. Тбилиси, 1953. С. 37-39). Штаб-квартира Вакульского находилась в Кутаисе, а в числе его подчиненных было не мало грузин. С мест также писали офицеры-грузины, что и определило систему словоупотребления при описании Абхазии и Черкесии. Для обозначения различных категорий знати использованы такие термины как азнауры и тавады. Абхазское влияние прослеживается в произношении убыхских и садзских имен - например, убыхский предводитель дворянин Берзек Догомуко фигурирует как Дагвыпа. Нападение не состоялось, но для нас в этом документе интерес представляют, прежде всего, сведения о численности галер и том количестве людей, которые они могли брать на борт.
В августе 1833 года сообщается об аресте черкеса Али-бея, полковника турецкой службы, посетившего свое семейство в Хизе, натухайской гавани. Он был арестован несмотря на то, что имел при себе паспорт, выданный российским послом в Константинополе. Весьма существенное обстоятельство: Али-бей прибыл на собственном корвете "Мисомврио". Оказалось, согласно данным лазутчика, что Али-бей выступил в Пшаде на собрании 200 черкесских депутатов с письмом от Сефербея Заноко. Али-бей советовал "старшинам шапсугов и натухайцев, чтобы они не покорялись русским и не имели бы с ними никаких сношений, уверяя их, что его родной брат, турецкой службы полковник, назначен уже пашою в кр. Анапу, которая, как и Геленджик, в скором времени сдана будет туркам". (Шамиль - ставленник... С. 40). Али-бей имел достаточно заметный послужной список, так как успел побывать "в Санкт-Петербурге в свите турецкого посла Галиль-паши". Напомним здесь, что Галиль-паша являлся капудан-пашой (командующим военно-морскими силами) Осман- ской империи и был уроженцем Абазии-Черкесии. (Базили К. М. Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях. М., 1962. С. 110).
Одновременно с Али-беем был задержан некий Гаджи Солейман-оглу, "который между горцами слывет сильным, удалым, морским или береговым разбойником, который во время жительства сего армянина (информатора Богоса Рафаилова. - Прим. С.Х.) близ Хизе в 1826 году, у берега вероломно напал на сардинское двухмачтовое купеческое судно, убил хозяина оного капитана Джеван и с ним двух греков, остальных матросов продал в неволю, а судно потопил". (Шамиль - ставленник... С. 41).
В 1835 г. барон Торнау писал: "В конце апреля приехал в Абхазию генерал N. (Под генералом N., как это установил Г. А. Дзидзария, имеется ввиду управляющий Имеретией генерал Д. Д. Ахлестышев. - Прим. С.Х.) Место, выбранное мною для бзыбского укрепления, показалось ему неудобным, и он предоставил себе самому отыскать новый пункт. Осмотрев разные места, он нашел его, наконец, возле устья Бзыба, в четырех верстах севернее Пицунды ... N. оправдывал свой выбор тем, что шапсуги и джекеты пристают в этом месте на своих галерах, делая на Абхазию набеги с моря, и что он надеется прекратить эти набеги, устроив здесь укрепление. Это было весьма сомнительно. Прибрежные черкесы и абазины, живущие на севере от Абхазии, имели действительно обыкновение отправляться на морской разбой в узких, длинных и чрезвычайно легких лодках, вмещавших от тридцати до пятидесяти человек. Эти лодки, названные нами галерами, были уже известны византийским грекам под именем "камар". Быстрота их удивительна, и они так легки, что люди выносят их из воды на своих плечах, прячут в лесу и отправляются потом на грабеж. Черкесские морские разбойники приставали около устья Бзыба, потому что это место не посещалось никем, но кто мог заставить их приставать к нему, если бы на нем находилось наше укрепление; несколько сот саженей выше или ниже его, да и где угодно, имелось множество подобных притонов на абхазском берегу. Как ни противился этому выбору Пацовский (комендант Сухума. - Прим. С.Х.), что ни говорил о нем владетель (Михаил или Хамидбей Чачба. - Прим. С. Х.), N. остался непоколебим. Морские силы черкесов заняли совершенно его воображение...". (Секретная миссия в Черкесию русского разведчика барона Ф. Ф. Торнау. Нальчик, 1999. С. 115-116).
Первые впечатления от Черкесии Эдмунда Спенсера в 1836 г. были связаны с черкесскими мореходными традициями (письмо 15 "Прибытие в Пшаду. Черкесские суда похожи на камары Страбона..."): "Суда черкесов были плоскодонными, легко построенными и узкими, каждое управлялось от 18 до 24 гребцов и они, должно быть были самыми опытными в этом упражнении, так как они двигали суда с большой скоростью. Недалеко от штурвала была разновидность палубы, на которой сидело 3 или 4 человека; нос лодки был украшен грубо вырезанной фигурой, представляющей возможно, голову оленя, козла или барана, вероятнее всего последнее. Иногда черкесы строят огромные лодки, которые в состоянии вместить от 40 до 80 человек и управляются, помимо гребцов, угловым парусом". (Спенсер Эд. Путешествие в Черкесию / Пер. с англ. Н. А. Нефляшевой. Майкоп, 1994. С. 17-18).
В феврале 1838 г. произошел бой люгера "Глубокий" с четырьмя черкесскими галерами близ укрепления Гагра. Подробное описание этого боя содержится в рапорте командующего отрядом судов абхаз- ской экспедиции контр-адмирала Мельникова главноуправляющему в Грузии Розену: "Будучи извещен от командующего вой-сками в Абхазии г. генерал-майора Пацовского от 18 января № 130, что черкесы, собравшись в большом числе, намерены сухим путем и морем на галерах сделать нападение на Абхазию и разграбить имение капитана Нарчу-Инали-Иппы, предписал я крейсерам нашим усугубить особенное внимание и стараться всеми мерами не допустить вторжение черкес в Абхазию со стороны моря на галерах, и, буде обстоятельства позволят, истреблять таковых. Ныне находившийся в крейсерстве командир люгера "Глубокий" лейт. Шпановский 2-ой от 25 минувшего февраля за № 67 доносит мне, что 15 числа того же февраля, при маловетрии приближаясь к укреплению Гагры, увидел выходившие из-за Гагринского мыса четыре черкесские большие галеры, наполненные вооруженными людьми, почему, приготовясь к бою, пошел под веслами, взяв такое направление, чтоб принудить галеры проходить под выстрелами укрепления или отдалить их от берега далее в море, дабы в случае сделавшегося ветра удобнее можно было их преследовать. Вскоре галеры сблизились с люгером и, остановясь на короткое время, разделились и вдруг двинулись с разных сторон с решимостью, которою они могли владеть, видя малый размер командуемого им судна и неудобства управления без ветра, подойдя под пушечный выстрел, сделали залп из ружей и бросились к люгеру; тогда г. Шпановский, подняв флаг, открыл огонь из артиллерии, чем принудил остановиться галеры, но с некоторых продолжали пальбу 3/4 часа более из длинных ружей особенного на станках устройства, пули которых перелетали через люгер. Черкесы, видя малый калибр орудий у люгера, которые притом не всею силой могли вредить им, бросились быстро прямо на выстрелы с намерением абордировать, но огонь с люгера без замешательства производимый и, наконец, залп из всех орудий, при действии гранат из укрепления Гагры, смешали черкес, и когда дым несколько рассеялся, видно было, что они имели большой урон и сильные повреждения, ибо сплотя три галеры вместе они с замешательством, но быстро погребли к Гагринскому мысу, преследуемые ядрами артиллерии люгера, и бросаемыми гранатами из укрепления. Не имея ветра, люгер не мог достичь галер, хотя три из них были сплочены вместе. Заметя, что остальная галера пошла к мысу Адлер, где с присоединившимися к ней другими двумя галерами выгр####и навстречу купеческому судну, которое показалось из-за мыса, несущееся без ветра течением к речке Бегерепсита, люгер оставил преследование черкес, поворотил к купеческому судну и пошел усильною греблею и буксиром, дабы не допустить черкес взять его на абордаж, и по трехчасовом плавании, с ним соединился, что увидя, галеры возвратились в речку Бегерепсита. Это купеческое судно российское, именуемое "Св. Иоанн Креститель", следовало в Гагры пустое для перевоза оттоль в Поти казенного провианта. Люгер конвоировал его до самого якорного места". (Шамиль - ставленник... С. 104).
Генерал-лейтенант А. Ф. Рукевич, начинавший свою боевую жизнь унтер-офицером Эриванского полка в 1838 г. в составе десантного отряда, основавшего форт Александрия в устье Сочи, вспоминал: "В этом ауле (Сочи. - Прим. С. Х.) жил убыхский князь Аубла-Ахмет, слывший по всему побережью, как отчаяннейший пират, грабивший и наши крымские, и турецкие анатолийские берега. За его небольшой, но чрезвычайно хорошо оснащенной бригантиной наши военные суда очень долго и упорно гонялись и так-таки не могли захватить ее". (Рукевич А. Ф. Из воспоминаний старого эриванца. 1832-1839. // Исторический вес-тник, № 12. 1914. С. 771.).
Сефербей Заноко также имел свое двухмачтовое судно, совершавшее рейсы на родину: во время последнего своего путешествия судно доставило в Черкесию, в бухту Сухо-пе, знамя, переданное в аул Остагай. Команда и встречавшие черкесы успели разгрузить порох и свинец, а знамя было передано дворянину Мамсыру Хаудулу (вероятно, имеется ввиду знаменитый предводитель Мансур Хаудуко). Отряд, высланный из Анапы, сжег корабль Сефербея. (Шамиль - ставленник... С. 136-137). Для семьи Заноко иметь свои собственные корабли было уже давней традицией, уходящей, по крайней мере, в XVIII век.
В 1839 г. генерал-майор Эспехо констатирует, что угроза морских нападений на Абхазию сохраняется: "Обитающие по северо-восточному берегу Черного моря выше Гагр горцы, в особенности племя абадзех, называемое нами джигетами, в соединении иногда с убыхами и другими мелкими племенами, как-то: ахчипсы, ангба и пссху, или каждое из них отдельно, с самого начала занятия нашими войсками прибрежных пунктов Абхазии в 1830 году неоднократно покушались делать нападения сухопутье и морем на галерах на деревни абхазские, на команды, высылаемые с укреплений Гагр и Пицунды, на табуны наши и даже несколько раз на самые укрепления... Река Бзыбь служит нам и абхазцам преградою противу горских галер, которые обыкновенно близ устья про правую сторону ее имеют притон... Из опыта известно, что когда бывала брандвахта в Гаграх, то горцы на галерах не осмеливались делать покушение на Абхазию и всегда пользовались отсутствием ее... В доказательство того, сколь необходима брандвахта в Гаграх и как горцы умеют пользоваться отсутствием ее я из многих примеров поясню здесь только две самые значительные, которые дорого нам стоили. Первый - нападение черкес на галерах с 16 на 17 мая 1834 года на Бомборский фурштат и разграбление оного, и второй - нападение их же в весьма значительных силах с 9 на 10 июня 1835 года на ветхое укрепление Гагры, куда они успели уже ворваться и от овладения которым спасла только беспримерная храбрость малочисленного гарнизона и необыкновенный навык оного быстро вставать в ружье, полученный во время частых тревог... Я признаю крайне необходимым и теперь ввести прежнее обыкновение нахождения брандвахты на якоре в Гаграх. Но если за принятыми мор- ским ведомством мерами вследствие несчастного крушения судов у абхазских берегов в мае прошлого 1838 года невозможно сего сделать, то, по крайне мере, необходимо, чтобы она была в крейсерстве и всегда на виду Гагр для того, чтобы могла подавать помощь им и не допускать к Бзыби галер. Равномерно необходимы частые крейсеры за Гаграми для того, чтобы не позволять собираться галерам и выжидать благоприятствующих им случаев". (Шамиль - ставленник... С. 185-189).
Самир Хотко
www.circas.ru
Свежие комментарии