Уход за новорожденным в семье черкесов

Как только ребенок появлялся на свет, тут же стреляли из ружей, ребятишки бегали по соседям и родственникам и сообщали об этом, получая за это подарки. Детям обычно давали куриные яйца (не менее четырех), иногда одаривали деньгами. Считали, кто больше даст денег, тот больше всех обрадовался. Проводили и другие обряды: например, сразу после рождения ре­бенка в честь него устраивали угощение с жертвоприношением (жи­вотное должно было быть четвероногим), предпочтение отдавали ба­рашку. От этого барашка семья оставляла себе одну часть, остальные части раздавали родственникам и соседям, чтобы они молились за ре­бенка. В честь новорожденного сажали плодовое дерево. Называя при этом имя ребенка, рассчитывали, что счастье его будет расти вместе с рос­том дерева. Чаще всего сажали яблоню. Если ребенок, появившись на свет, не закричал, ему в рот вдували воздух. После того, как новорожденного искупают, обрежут пуповину, его туго пеленали и клали рядом с матерью. Сразу его не кормили грудью. Суще

Как только ребенок появлялся на свет, тут же стреляли из ружей, ребятишки бегали по соседям и родственникам и сообщали об этом, получая за это подарки. Детям обычно давали куриные яйца (не менее четырех), иногда одаривали деньгами. Считали, кто больше даст денег, тот больше всех обрадовался.

Проводили и другие обряды: например, сразу после рождения ре­бенка в честь него устраивали угощение с жертвоприношением (жи­вотное должно было быть четвероногим), предпочтение отдавали ба­рашку. От этого барашка семья оставляла себе одну часть, остальные части раздавали родственникам и соседям, чтобы они молились за ре­бенка.

В честь новорожденного сажали плодовое дерево. Называя при этом имя ребенка, рассчитывали, что счастье его будет расти вместе с рос­том дерева. Чаще всего сажали яблоню.

Если ребенок, появившись на свет, не закричал, ему в рот вдували воздух. После того, как новорожденного искупают, обрежут пуповину, его туго пеленали и клали рядом с матерью. Сразу его не кормили грудью.

Существовало мнение, что ребенок будет здоровее, если его по­кормить через определенное время, равное времени для совершения трех намазов. А если ребенок не плакал, не беспокоился, его и на сле­дующий день не кормили, вплоть до наступления времени его появле­ния на свет. Ребенка кормили грудью до двух-трех лет, но если мате­ринского молока не хватало, то его прикармливали. Высушенную на сковороде муку разводили молоком, смешанным с водой, добавляли сахар и варили минут двадцать. Затем кормили ребенка чайной ложечкой.

Также случалось, что женщины при родах умирали, они станови­лись джэнэтл. Тогда осиротевшего ребенка просили кормить жившую в ауле кормящую своего ребенка женщину. По обычаям, жена без разре­шения мужа не должна была никуда ходить, но в этом случае не счита­ли неприличным, если жена уходила без ведома мужа. Она ведь ходила кормить ребенка грудью. Чтобы не сглазили, женщина при кормлении ребенка должна была чем-нибудь прикрыть грудь сверху. Говорили, что если ногой наступить на каплю молока, если оно вытекло из груди на пол, то молоко у матери пропадает.

В течение сорока дней ребенка не выносили из дома, считая, что он может заболеть. До сорока дней никому не разрешалось смотреть на него, чтобы, как считали, он вырос хорошим человеком. А если раз­решат смотреть на него, видеть его, то считали, что вырастет наглым и бессовестным человеком. Считали плохой приметой, если ребенка пе­реносили через порог до 40 дней. Не оставляли в комнате одного, что­бы он не испугался, а если вынуждены были оставить одного, то под подушку ему клали Коран и ножницы или возле его колыбельки присло­няли веник, считая, что в таком случае ангелы будут сидеть близко к нему.

Детские пеленки для просушки на ночь во дворе не оставляли: если вдруг забыли снять, то, не используя, на следующий день просушивали на солнце. Если же они промокли под дождем, их надо было снова по­стирать, иначе, как считали, ребенок станет косоглазым.

Когда ребенку исполнялось сорок дней, тогда его и мать можно было отпускать, они могли выходить на улицу, и люди могли свободно к ним заходить, так как считалось, что это им уже не навредит. Его выно­сили из комнаты, где он постоянно находился, в комнату свекрови, во двор, напутствуя: «Пусть Аллах сделает счастливым твой выход, даст тебе здоровья». С этого дня ребенок и его мать оставляли замкнутый образ жизни. В связи с этим готовили определенные вкусные блюда и всей семьей поедали их. В течение сорока дней ребенку не давали пить воду, а с этого дня можно было поить его. Считалось, что в это время ангелы поили его водой вместе с молоком матери. А после сорока дней ребенку давали воду один раз в день.

Семье, в которой родился ребенок, приходилось выполнять много различных обрядов. Им казалось, что если их не соблюдать, это может отрицательно повлиять на здоровье и судьбу ребенка. Как только ребе­нок появлялся на свет, сразу же приступали к их выполнению. Выполня­ли определенные процедуры, связанные с уходом за ребенком: как его купать, как одевать, как поступать, когда режутся первые зубы, когда ребенку нездоровится, как готовить колыбель и другие. Как рассказы­вали, раньше ребенка кормили грудью примерно два-три года. Когда ребенка отнимали от груди, мать надевала платье задом наперед, что­бы ребенок не нашел грудь, или мазали сосок горьким перцем, или сме­шивали молотый горький перец с медом и мазали сосок: ребенок касал­ся соска, ему было горько, и он переставал тянуться к груди.