Элементы хозяйства вносились в лес как в близкую среду, но можно говорить и о том, что и в жилую среду вносились элементы леса: из леса брали и высаживали на участках неплодовые деревья, из лесного дерева готовился и вносился на усадьбу так называемый «идол Созереша», особо показателен обычай пересаживать деревья, если усадьба переносилась на новое место. При рождении человека высаживалось плодовое дерево - яблоневое или грушевое для мальчика, слива или алыча для девочки, данный обычай широко распространен в разных частях мира универсальным, но распространенное у адыгов представление о появлении т.о. побратима человека не является столь универсальным. Создавая новую усадьбу, сначала сажали деревья, оставшиеся от старых хозяев не вырубали. В селении сажали деревья в общественных местах, но точнее там, где часто собираются люди, расширяя этот тезис, можно сказать в селениях деревья сажали для человека, в роще человек шел к дереву. Существовал обычай сажать деревья на могилах, плоды с так
Элементы хозяйства вносились в лес как в близкую среду, но можно говорить и о том, что и в жилую среду вносились элементы леса: из леса брали и высаживали на участках неплодовые деревья, из лесного дерева готовился и вносился на усадьбу так называемый «идол Созереша», особо показателен обычай пересаживать деревья, если усадьба переносилась на новое место. При рождении человека высаживалось плодовое дерево - яблоневое или грушевое для мальчика, слива или алыча для девочки, данный обычай широко распространен в разных частях мира универсальным, но распространенное у адыгов представление о появлении т.о. побратима человека не является столь универсальным. Создавая новую усадьбу, сначала сажали деревья, оставшиеся от старых хозяев не вырубали. В селении сажали деревья в общественных местах, но точнее там, где часто собираются люди, расширяя этот тезис, можно сказать в селениях деревья сажали для человека, в роще человек шел к дереву. Существовал обычай сажать деревья на могилах, плоды с таких деревьев предназначались для представителей всего животного мира. Плодовое дерево можно было срубать только тогда, когда оно не плодоносило более семи лет, некоторые породы нельзя было никогда вырубать.
Ф. Дюбуа де Монпере не случайно отмечал наличие деревьев на усадьбах адыгов, когда писал что «для черкесов деревья и леса являются первой необходимостью», в его описании поселение адыгов: «жилища, разбросанные там и сям среди деревьев - дубов, ясеней, грушевых и сливовых, прекрасных вязов, грабов, которых не тронул топор, и которые освежают все вокруг своей тенью в жаркий сезон... участки окружены деревьями или лесами».
Еще одним примером является существование священного или избранного дерева, ветви которого украшались лоскутками материи или другими предметами. Остается дискуссионным вопрос, являлись ли эти предметы неприкосновенными или их можно было брать для каких-то целей. Представляется, что при непременной неприкосновенности такого сакрального предмета как главном тезисе мифоподобного явления, существовала практика использования этих лоскутов, но только тем коллективом, который был с этим деревом связан. Еще фактически не исследованный культ лоскута уже сейчас может рассматриваться как манипуляция с частью, выделенной из целого и сохраняющей связь с ним, владение лоскутом было признаком принадлежности к группе, а столь частая раздача лоскутов на праздниках или предметов символически им уподобляющихся (например, орехи в адыгской культуре), у разных народов являлась актом символического и временного расширения этой группы. Лоскут мог брать только посвященный в культ или член группы, исполняющей его. Так, в а. Тхагапш над культовым местом в виде кучи камней в урочище Джарежъ стоит дерево, сакральный символ фамилии Боус, мужчины этой фамилии отправляясь в длительные путешествия (в т.ч. юноши для службы в армии) брали с собой лоскутки с ветвей этого дерева.
Свежие комментарии