Сказание «Как название «Натия» пытались заменить на «Гуая»», входящее в семитомник адыгского эпоса «Нарты», составителем которого является Аскер Гадагатль, видимо, не следует относить к героическим произведениям. В нем ведется выяснение того, какой из народов (или родов) первым поселился в долине, называемой на момент повествования «Натхъуаджэ». В сказании, правда, как бы присутствует угроза перерастания спора в вооруженный конфликт. Однако тема силового решения проблемы, можно полагать, не входила в авторский замысел, а привнесена в текст последующими пересказчиками. Именно поэтому определению того, чему могло первоначально служить рассматриваемое сказание, необходимо посвятить отдельное исследование. На возможный военный исход дела, описываемого сказанием, указывает такая, например, ситуация: Гуае (Гъуае), который не согласился с выводом хасэ о том, что название «Натхъуаджэ», как место проживания для натухайцев (натов), законно, решил опровергнуть это «войной». Более того, он начал «теснить» своих оппонентов, и, казалось, что вот-вот одержит победу. В связи с этим присутствовавший при разбирательстве парень не просто пошел к своей бабушке за помощью, а быстро побежал. Однако в дальнейшем те, кто знакомится со сказанием, уже со слов бабушки узнают, что торопиться внуку было незачем. Она, подсказывая ему, как решить проблему, советует вернуться, встать перед собранием, слушать и ждать, когда его заметят и спросят: о чем он может сказать. Причем, она предположила, что на него могут обратить внимание лишь на третий день, и это, с ее точки зрения, нормально. Продолжение темы победы в конфликте можно видеть и в том, что в сказании указывается: если выиграет дело Гуае, то спорная земля станет принадлежать ему. Однако в заглавии сказания и в его начале, как мы можем видеть, говорится не о стремлении присвоить землю, а лишь сменить ее название – «Натхъуаджэ» на «Гъуае». Сопоставив все это, следует сделать вывод, что в действительности обсуждение на заседании хасэ того, кто первым появился на территории, которая на момент обсуждения называлась «Натхъуаджэ», шло совершенно мирно. Исследователями зафиксировано немало сказаний, содержащих утверждение о древности адыгских субэтносов. Например, известный просветитель Хан-Гирей в своем произведении «Князь Пшьской Аходягоко» пишет, что «Бжедуги – самое древнее племя черкесское». В дополнение он указывает: «Судя по народным преданиям, другие черкесские племена при своем переселении застали бжедугов в северо-западной части Кавказских гор...». Адыгский автор Зачерий-хаджи Брантов, упоминая в своем историческом труде «Абадзехский сказ» имена сыновей Адыга: Кабертая, Чемгуя, Абдзаха, Бжедуга, Шапсуга, а также Кумука и Карачая, указывает территорию поселения одного из них более точно. «Один из сыновей Адыга Абадзех (Абдзах), – сообщает он, – местом для жительства своей семьи избрал гору Фишт, берег реки Мезмай». Отличие сказания, рассматриваемого нами, заключается в том, что в нем показано появление на Западном Кавказе натухайцев, которых можно воспринимать как в целом нартов (натов), позиционируемых, в свою очередь, праадыгами. В нем проводится взаимосвязь между натами, натухайцами и натухайской фамилией Натхо (Натхъо), где родовое имя Натхо преподносится как производное для двух других. Одновременно с этим в сказании при перечне рек, на берегах которых в то время жили наты таких, как «Псекупс, Шхагуаше (Белая), Иль, Шебш», не уточняется, в какой конкретно долине первоначально поселились натухайцы. Вместе с тем, если говорить о «натах» как о праадыгском субэтносе, то сомневаться в его древности не приходится. Этимология этнонима «нат», произведенная ранее автором данной статьи, ведет к следующим выводам: компонент «на-» предположительно родственен адыгским словам «анэ», «ны», означающим «мать». Он в матриархальном обществе уже в качестве самостоятельного слова мог означать «человек». При переходе от матриархата к патриархату для обозначения главенствующей мужской роли в обществе к слову «на», видимо, был приращен компонент «-т», родственный словам «атэ», «ты», «адэ», означающим «отец». То есть, как результат исследования предлагался вывод о том, что этноним «нат» возник в раннюю патриархальную эпоху . Еще одно любопытное указание на возраст сюжета содержится, на наш взгляд, в самом тексте. Так, представители рода Натхо, выбирая будущее место жительства, убили кабана, съели его, а череп поместили в ствол молодого дуба, который ими был предварительно расщеплен. И дуб после того, как череп врастет в него, должен был послужить «летописным» доказательством тому, что здесь появились первыми представители рода Натхо. При этом они указали: поскольку место перспективное, через время в долине может образоваться переизбыток населения, а это, в свою очередь, обусловить столкновения между людьми, даже войну. Поэтому о дубе с черепом нужно рассказать женщинам, решили они, чтобы те сберегли данный факт для потомков. По указанной причине и внук обращается за помощью не к какому-то старейшине, долгожителю, а к своей бабушке. Другими словами, несмотря на то, что на хасэ решаются проблемы одними мужчинами, что является показателем патриархального уклада общества, женщина все еще остается общественно-значимой фигурой. В данном случае она выступает хранительницей тайны, которая имеет «национальный» статус, что, в частности, можно считать проявлением элементов матриархата при патриархате. А значит, время создания данного сказания хоть и отдалено от периода матриархата, но не значительно. Поэтому очень важно и более точное определение места, которое было первоначально избрано родом Натхо и которое с точки зрения сказания является истинной колыбелью легендарного нартского сообщества (или первых натухайцев). Оно, хоть и не указывается в тексте конкретно, но может быть уточнено нами с помощью привлечения некоторых сведений. Так, Л.Я. Люлье, говоря о шапсугах и натухайцах (натухажцах), в качестве мест их зарождения называет урочища в верховьях реки Псезуапсе – одно натухайское и два шапсугских. Упоминает Люлье и «племя» гоаие, которое, как он считает, было главным среди черкесских «племен» Черноморского побережья. Впоследствии «племя» гоаие, по его словам, вошло в состав «натухажцев». Что касается того, где зародились сообщество гоаие, то Люлье об этом не пишет, очевидно, потому, что к моменту посещения им тех мест, они уже фактически перестали существовать. На наш взгляд, термин гоаие, примененный Люлье в своем этнографическом очерке прямо сопоставим с именем «Гъуае», которое носит один из героев рассматриваемого нами сказания. Подчеркнем, что упоминается оно в нем не только как имя собственное, но и в значении «народ» (лъэпкъ). В дополнение следует отметить, что исследователи считают слово «гъуае» родственным топониму «Гойтх», где «гъое-» – одна из грамматических форм от «гъуае», а «-тх» – хребет (в данном случает горный). И если действительно Гойтхский перевал назван по имени этноса, то и долину, которая стала точкой отсчета для народа «Гъуае», видимо, нужно искать поблизости. Следовательно, если в сказании он назван пришлым народом, то, видимо, является таковым лишь для местности «Натхъуаджэ». Интересно и следующее, имена «Натые» и «Гъуае» членятся. В них «-ые» (ый) и «-ае» (ай) притяжательные суффиксы. Разница между ними в том, что «-ые» показывает единственное число, «-ае» – множественное. То есть получается, что название субэтноса «натые» произошло от имени собственного «Нат», а значит, от одного человека. В слове «гъуае» компонент «гъу-» можно понимать как фамилию. Это оттого, что множественное число компонента «-ае» придает родовому имени «Гъуае» значение «принадлежащий людям (по фамилии) «Гъу», при том, что и компонент «гъу-» на адыгской почве имеет довольно убедительную этимологию [7: 24-29]. Подобное применение притяжательных суффиксов обнаруживается в современных названиях аулов Адыгеи. Например, в названии аула «Джамбэчый» (Джамбечий), выделяется компонент «Джамбэч-», который является именем собственным, «-ый» притяжательный суффикс в единственном числе. Или: «Пчегатлукай», где «Пчегатлук-» – фамилия, а «-ай» – притяжательный суффикс во множественном числе. Однако если исходить из событий сказания, мы должны будем говорить о прямо противоположном соотношении: натов или натухайцев безусловное большинство, Гуае – один против всех. При этом не важно пришли ли мы к общему пониманию того, что из себя представляет понятие «Гъуае» – это имя, фамилия или название этноса. Думается, ответ на данный вопрос не имел большого значения и для создателя сказания. Не существенным было для него, видимо, также выяснение того, кто первым поселился в некой – не определенной им в своем творении долине. Ему, на наш взгляд, хотелось показать лишь то, как современное для него нартское хасэ учитывает мнение одного «делегата», который не согласен с остальными. Пусть, он представляет пришлый этнос, и у него, как кажется, неприемлемая точка зрения. К отличному от других – личному мнению очень серьезно относились и черкесы, которые, как можно считать, унаследовали общественный уклад нартов. Например, Валерий Кажаров в своей книге «Адыгская хаса» [8: 56-60] говорит о том, какое значение имело единогласие при принятии решений на хасэ в феодальной Кабарде. Он, показывая в основном примеры с отступлениями от нормы, говорит о том, что в идеале решения не могли приниматься, если кто-либо из членов хасэ не только был не согласен, но даже просто отсутствовал. Назвал Кажаров этот принцип «право на вето». В сказании «Как название «Натия» пытались заменить на «Гуая», речь, на наш взгляд, идет о большем. В нем говорится о том, что хасэ натов предоставляло возможность одному одержать верх над всеми. Ему лишь нужно было иметь убедительные аргументы. Гуае не смог предоставить их собранию. Поэтому события на хасэ развиваются по иному сценарию: они показывают, в каких случаях считается обязательным единогласие, как оно должно достигаться, что происходит с тем, кто поставил под сомнение устоявшийся порядок вещей и т.д. С другой стороны, образ парня, который бегал к своей бабушке за помощью, является ярким подтверждением реальности, правомерности образа одиночки на хасэ. Он ведь тоже фактически пребывает в одиночестве. При этом его положение усугубляется тем, что хасэ имеет право просто даже не дать ему слова. Тем не менее, его выслушивают, и благодаря тому, что он сказал, справедливость восстанавливается. В сказании говорится, что работа хасэ проходила в Хапли (Хьаплъы). Что так называлось – иное урочище, населенный пункт или некая нейтральная территория – в сказании прямо не говорится. Однако рассматриваемое слово не только со значением «коричневый», но и в виде фамилии «Хьаплъы» поныне существует у адыгов. Возможно, она возникла в древности как родовое имя благодаря броскому отличительному признаку членов сообщества. Люди с ярко коричневыми волосами, имеющими огненно рыжий оттенок, нередко встречаются среди адыгов и сегодня. А значит, есть основание полагать, что и в рассматриваемое нами время их далекие предки звались «хаплями». Другое дело, что в наше время таких людей называют не «хьаплъы», а «цIэплъы» (рыжий). И если слово «хьаплъы» со значением «коричневый» могло из древних времен прийти в современный язык, то почему это же не допустить по отношению к слову «цIэплъы» (рыжий)? А значит, можно выдвинуть и иное предположение. Ведь Хапли, выглядя известным для современников сочинителя местом, возможно, были наделены функциями административного центра Натии. В них проводились заседания хасэ, что много значит. А если это действительно так, то на значении «коричневый» можно построить другое соответствующее историческим реалиям предположение. Например, можно считать, что Хапли как название закрепилось в связи с наличием в окрестностях этого населенного пункта некой разновидности качественной глины, пригодной, скажем, для гончарного дела. А, следовательно, они одновременно являлся центром гончарного производства. То есть, возможно, Хапли имели городской статус. Спор, как мы помним, шел об урочище и разросшемся в нем населенном пункте, которые в сказании названы одним именем – «Натхъуаджэ». Известно, что нарты очень серьезно подходили к выбору места проведения заседаний хасэ. Чаще всего они созывались в приспособленных для этого резиденциях, например, наподобие «Дома Аледжа» (Алэдж иун) из сказания «Рождение Шебатнуко. Как он спас отца». Дом этот располагался на Кубани, тогда как герою пришлось добираться до него с Дона. Вместе с тем, на территориях, которые рассматривались как спорные, такие заседания хасэ не устраивались никогда. А это еще один аргумент в пользу того, что Хапли были отдельным и не рядовым населенным пунктом. Количество «делегатов», участвовавший в работе хасэ, неизвестно, но, как минимум, два из них представляли «Натхъуаджэ». А данное обстоятельство, кроме всего прочего, значит, что человек по имени «Гъуае» испытывал одиночество лишь на хасэ, у себя в урочище у него имелась достаточная поддержка – в виде «избирателей» или, что вернее, сородичей. Заседание хасэ, пользуясь опять же современной терминологией, было «открытым». Свидетельством тому является присутствие на нем парня – не «делегата». Герою, учитывая предполагаемую нами отдаленность Хапли от «Натхъуаджэ», понадобилось, видимо, немало времени, чтобы добраться до своей бабушки. А заседание все шло. И это можно считать элементом, показывающим, что речь идет о постоянно действующем органе. Имела право прийти на заседание и сама бабушка, что видно с ее слов, обращенных к внуку: «Я, конечно, туда не пойду. Ты, хоть и молод, ступай сам, и расскажи всем правду». О наличие некоего расстояния между Хапли и «Натхъуаджэ» свидетельствует и следующая фраза в сказании: «Осталось прежним (по решению хасэ – А.М.) и наименование Хапли». Т.е. в одноименном месте действительно жило общество, члены которого именовали себя «коричневыми». Время же, требуемое для преодоления указанного расстояния, выявляет, в свою очередь, еще одну особенность работы хасэ при рассмотрении вопросов, подобных тому, что поднял Гуае. Такие заседания, видимо, прерываясь лишь на ночь, не переносились на другое время. И каждое разбирательство длилось столько, сколько требовалось для его полного разрешения. В случае, который описан рассматриваемым сказанием, хасэ заседало до трех дней подряд. И наконец, о том, какой вопрос мог быть выставлен для голосования одним членом собрания с надеждой на победу. По-видимому, вне зависимости от его важности такой, который мог дать однозначный ответ: «да» или «нет», как это показано в анализируемом здесь сказании. Таким образом, можно полагать, что сказание «Как название «Натия» пытались заменить на «Гуая» посвящено нартскому принципу, который предоставляет возможность каждому члену хасэ быть, образно говоря, одному «в поле воином». Данный принцип, как об этом свидетельствует анализ, был выработан нартами в начале эпохи патриархата и, видоизменяясь в зависимости от требований времени, применялся народом преемником до последних лет существования Черкесии. Отметим также, что принцип «один в поле воин» в своем чистом виде находит применение и в наши дни. Например, он очень важен в науке. Так, современные Джордано Бруно уже не обрекаются на казнь через принародное сожжение...
Сказание «Как название «Натия» пытались заменить на «Гуая»», входящее в семитомник адыгского эпоса «Нарты», составителем которого является Аскер Гадагатль, видимо, не следует относить к героическим произведениям. В нем ведется выяснение того, какой из народов (или родов) первым поселился в долине, называемой на момент повествования «Натхъуаджэ». В сказании, правда, как бы присутствует угроза перерастания спора в вооруженный конфликт. Однако тема силового решения проблемы, можно полагать, не входила в авторский замысел, а привнесена в текст последующими пересказчиками. Именно поэтому определению того, чему могло первоначально служить рассматриваемое сказание, необходимо посвятить отдельное исследование.
На возможный военный исход дела, описываемого сказанием, указывает такая, например, ситуация: Гуае (Гъуае), который не согласился с выводом хасэ о том, что название «Натхъуаджэ», как место проживания для натухайцев (натов), законно, решил опровергнуть это «войной». Более того, он начал «теснить» своих оппонентов, и, казалось, что вот-вот одержит победу. В связи с этим присутствовавший при разбирательстве парень не просто пошел к своей бабушке за помощью, а быстро побежал.
Однако в дальнейшем те, кто знакомится со сказанием, уже со слов бабушки узнают, что торопиться внуку было незачем. Она, подсказывая ему, как решить проблему, советует вернуться, встать перед собранием, слушать и ждать, когда его заметят и спросят: о чем он может сказать. Причем, она предположила, что на него могут обратить внимание лишь на третий день, и это, с ее точки зрения, нормально.
Продолжение темы победы в конфликте можно видеть и в том, что в сказании указывается: если выиграет дело Гуае, то спорная земля станет принадлежать ему. Однако в заглавии сказания и в его начале, как мы можем видеть, говорится не о стремлении присвоить землю, а лишь сменить ее название – «Натхъуаджэ» на «Гъуае».
Сопоставив все это, следует сделать вывод, что в действительности обсуждение на заседании хасэ того, кто первым появился на территории, которая на момент обсуждения называлась «Натхъуаджэ», шло совершенно мирно.
Исследователями зафиксировано немало сказаний, содержащих утверждение о древности адыгских субэтносов. Например, известный просветитель Хан-Гирей в своем произведении «Князь Пшьской Аходягоко» пишет, что «Бжедуги – самое древнее племя черкесское». В дополнение он указывает: «Судя по народным преданиям, другие черкесские племена при своем переселении застали бжедугов в северо-западной части Кавказских гор...». Адыгский автор Зачерий-хаджи Брантов, упоминая в своем историческом труде «Абадзехский сказ» имена сыновей Адыга: Кабертая, Чемгуя, Абдзаха, Бжедуга, Шапсуга, а также Кумука и Карачая, указывает территорию поселения одного из них более точно. «Один из сыновей Адыга Абадзех (Абдзах), – сообщает он, – местом для жительства своей семьи избрал гору Фишт, берег реки Мезмай».
Отличие сказания, рассматриваемого нами, заключается в том, что в нем показано появление на Западном Кавказе натухайцев, которых можно воспринимать как в целом нартов (натов), позиционируемых, в свою очередь, праадыгами. В нем проводится взаимосвязь между натами, натухайцами и натухайской фамилией Натхо (Натхъо), где родовое имя Натхо преподносится как производное для двух других. Одновременно с этим в сказании при перечне рек, на берегах которых в то время жили наты таких, как «Псекупс, Шхагуаше (Белая), Иль, Шебш», не уточняется, в какой конкретно долине первоначально поселились натухайцы.
Вместе с тем, если говорить о «натах» как о праадыгском субэтносе, то сомневаться в его древности не приходится. Этимология этнонима «нат», произведенная ранее автором данной статьи, ведет к следующим выводам: компонент «на-» предположительно родственен адыгским словам «анэ», «ны», означающим «мать». Он в матриархальном обществе уже в качестве самостоятельного слова мог означать «человек». При переходе от матриархата к патриархату для обозначения главенствующей мужской роли в обществе к слову «на», видимо, был приращен компонент «-т», родственный словам «атэ», «ты», «адэ», означающим «отец». То есть, как результат исследования предлагался вывод о том, что этноним «нат» возник в раннюю патриархальную эпоху .
Еще одно любопытное указание на возраст сюжета содержится, на наш взгляд, в самом тексте. Так, представители рода Натхо, выбирая будущее место жительства, убили кабана, съели его, а череп поместили в ствол молодого дуба, который ими был предварительно расщеплен. И дуб после того, как череп врастет в него, должен был послужить «летописным» доказательством тому, что здесь появились первыми представители рода Натхо. При этом они указали: поскольку место перспективное, через время в долине может образоваться переизбыток населения, а это, в свою очередь, обусловить столкновения между людьми, даже войну. Поэтому о дубе с черепом нужно рассказать женщинам, решили они, чтобы те сберегли данный факт для потомков. По указанной причине и внук обращается за помощью не к какому-то старейшине, долгожителю, а к своей бабушке.
Другими словами, несмотря на то, что на хасэ решаются проблемы одними мужчинами, что является показателем патриархального уклада общества, женщина все еще остается общественно-значимой фигурой. В данном случае она выступает хранительницей тайны, которая имеет «национальный» статус, что, в частности, можно считать проявлением элементов матриархата при патриархате. А значит, время создания данного сказания хоть и отдалено от периода матриархата, но не значительно.
Поэтому очень важно и более точное определение места, которое было первоначально избрано родом Натхо и которое с точки зрения сказания является истинной колыбелью легендарного нартского сообщества (или первых натухайцев). Оно, хоть и не указывается в тексте конкретно, но может быть уточнено нами с помощью привлечения некоторых сведений. Так, Л.Я. Люлье, говоря о шапсугах и натухайцах (натухажцах), в качестве мест их зарождения называет урочища в верховьях реки Псезуапсе – одно натухайское и два шапсугских. Упоминает Люлье и «племя» гоаие, которое, как он считает, было главным среди черкесских «племен» Черноморского побережья. Впоследствии «племя» гоаие, по его словам, вошло в состав «натухажцев». Что касается того, где зародились сообщество гоаие, то Люлье об этом не пишет, очевидно, потому, что к моменту посещения им тех мест, они уже фактически перестали существовать.
На наш взгляд, термин гоаие, примененный Люлье в своем этнографическом очерке прямо сопоставим с именем «Гъуае», которое носит один из героев рассматриваемого нами сказания. Подчеркнем, что упоминается оно в нем не только как имя собственное, но и в значении «народ» (лъэпкъ). В дополнение следует отметить, что исследователи считают слово «гъуае» родственным топониму «Гойтх», где «гъое-» – одна из грамматических форм от «гъуае», а «-тх» – хребет (в данном случает горный). И если действительно Гойтхский перевал назван по имени этноса, то и долину, которая стала точкой отсчета для народа «Гъуае», видимо, нужно искать поблизости. Следовательно, если в сказании он назван пришлым народом, то, видимо, является таковым лишь для местности «Натхъуаджэ».
Интересно и следующее, имена «Натые» и «Гъуае» членятся. В них «-ые» (ый) и «-ае» (ай) притяжательные суффиксы. Разница между ними в том, что «-ые» показывает единственное число, «-ае» – множественное. То есть получается, что название субэтноса «натые» произошло от имени собственного «Нат», а значит, от одного человека. В слове «гъуае» компонент «гъу-» можно понимать как фамилию. Это оттого, что множественное число компонента «-ае» придает родовому имени «Гъуае» значение «принадлежащий людям (по фамилии) «Гъу», при том, что и компонент «гъу-» на адыгской почве имеет довольно убедительную этимологию [7: 24-29]. Подобное применение притяжательных суффиксов обнаруживается в современных названиях аулов Адыгеи. Например, в названии аула «Джамбэчый» (Джамбечий), выделяется компонент «Джамбэч-», который является именем собственным, «-ый» притяжательный суффикс в единственном числе. Или: «Пчегатлукай», где «Пчегатлук-» – фамилия, а «-ай» – притяжательный суффикс во множественном числе.
Однако если исходить из событий сказания, мы должны будем говорить о прямо противоположном соотношении: натов или натухайцев безусловное большинство, Гуае – один против всех. При этом не важно пришли ли мы к общему пониманию того, что из себя представляет понятие «Гъуае» – это имя, фамилия или название этноса. Думается, ответ на данный вопрос не имел большого значения и для создателя сказания. Не существенным было для него, видимо, также выяснение того, кто первым поселился в некой – не определенной им в своем творении долине. Ему, на наш взгляд, хотелось показать лишь то, как современное для него нартское хасэ учитывает мнение одного «делегата», который не согласен с остальными. Пусть, он представляет пришлый этнос, и у него, как кажется, неприемлемая точка зрения.
К отличному от других – личному мнению очень серьезно относились и черкесы, которые, как можно считать, унаследовали общественный уклад нартов. Например, Валерий Кажаров в своей книге «Адыгская хаса» [8: 56-60] говорит о том, какое значение имело единогласие при принятии решений на хасэ в феодальной Кабарде. Он, показывая в основном примеры с отступлениями от нормы, говорит о том, что в идеале решения не могли приниматься, если кто-либо из членов хасэ не только был не согласен, но даже просто отсутствовал. Назвал Кажаров этот принцип «право на вето».
В сказании «Как название «Натия» пытались заменить на «Гуая», речь, на наш взгляд, идет о большем. В нем говорится о том, что хасэ натов предоставляло возможность одному одержать верх над всеми. Ему лишь нужно было иметь убедительные аргументы. Гуае не смог предоставить их собранию. Поэтому события на хасэ развиваются по иному сценарию: они показывают, в каких случаях считается обязательным единогласие, как оно должно достигаться, что происходит с тем, кто поставил под сомнение устоявшийся порядок вещей и т.д.
С другой стороны, образ парня, который бегал к своей бабушке за помощью, является ярким подтверждением реальности, правомерности образа одиночки на хасэ. Он ведь тоже фактически пребывает в одиночестве. При этом его положение усугубляется тем, что хасэ имеет право просто даже не дать ему слова. Тем не менее, его выслушивают, и благодаря тому, что он сказал, справедливость восстанавливается.
В сказании говорится, что работа хасэ проходила в Хапли (Хьаплъы). Что так называлось – иное урочище, населенный пункт или некая нейтральная территория – в сказании прямо не говорится. Однако рассматриваемое слово не только со значением «коричневый», но и в виде фамилии «Хьаплъы» поныне существует у адыгов. Возможно, она возникла в древности как родовое имя благодаря броскому отличительному признаку членов сообщества. Люди с ярко коричневыми волосами, имеющими огненно рыжий оттенок, нередко встречаются среди адыгов и сегодня. А значит, есть основание полагать, что и в рассматриваемое нами время их далекие предки звались «хаплями».
Другое дело, что в наше время таких людей называют не «хьаплъы», а «цIэплъы» (рыжий). И если слово «хьаплъы» со значением «коричневый» могло из древних времен прийти в современный язык, то почему это же не допустить по отношению к слову «цIэплъы» (рыжий)? А значит, можно выдвинуть и иное предположение. Ведь Хапли, выглядя известным для современников сочинителя местом, возможно, были наделены функциями административного центра Натии. В них проводились заседания хасэ, что много значит. А если это действительно так, то на значении «коричневый» можно построить другое соответствующее историческим реалиям предположение. Например, можно считать, что Хапли как название закрепилось в связи с наличием в окрестностях этого населенного пункта некой разновидности качественной глины, пригодной, скажем, для гончарного дела. А, следовательно, они одновременно являлся центром гончарного производства. То есть, возможно, Хапли имели городской статус.
Спор, как мы помним, шел об урочище и разросшемся в нем населенном пункте, которые в сказании названы одним именем – «Натхъуаджэ». Известно, что нарты очень серьезно подходили к выбору места проведения заседаний хасэ. Чаще всего они созывались в приспособленных для этого резиденциях, например, наподобие «Дома Аледжа» (Алэдж иун) из сказания «Рождение Шебатнуко. Как он спас отца». Дом этот располагался на Кубани, тогда как герою пришлось добираться до него с Дона. Вместе с тем, на территориях, которые рассматривались как спорные, такие заседания хасэ не устраивались никогда. А это еще один аргумент в пользу того, что Хапли были отдельным и не рядовым населенным пунктом.
Количество «делегатов», участвовавший в работе хасэ, неизвестно, но, как минимум, два из них представляли «Натхъуаджэ». А данное обстоятельство, кроме всего прочего, значит, что человек по имени «Гъуае» испытывал одиночество лишь на хасэ, у себя в урочище у него имелась достаточная поддержка – в виде «избирателей» или, что вернее, сородичей.
Заседание хасэ, пользуясь опять же современной терминологией, было «открытым». Свидетельством тому является присутствие на нем парня – не «делегата». Герою, учитывая предполагаемую нами отдаленность Хапли от «Натхъуаджэ», понадобилось, видимо, немало времени, чтобы добраться до своей бабушки. А заседание все шло. И это можно считать элементом, показывающим, что речь идет о постоянно действующем органе.
Имела право прийти на заседание и сама бабушка, что видно с ее слов, обращенных к внуку: «Я, конечно, туда не пойду. Ты, хоть и молод, ступай сам, и расскажи всем правду».
О наличие некоего расстояния между Хапли и «Натхъуаджэ» свидетельствует и следующая фраза в сказании: «Осталось прежним (по решению хасэ – А.М.) и наименование Хапли». Т.е. в одноименном месте действительно жило общество, члены которого именовали себя «коричневыми». Время же, требуемое для преодоления указанного расстояния, выявляет, в свою очередь, еще одну особенность работы хасэ при рассмотрении вопросов, подобных тому, что поднял Гуае. Такие заседания, видимо, прерываясь лишь на ночь, не переносились на другое время. И каждое разбирательство длилось столько, сколько требовалось для его полного разрешения. В случае, который описан рассматриваемым сказанием, хасэ заседало до трех дней подряд.
И наконец, о том, какой вопрос мог быть выставлен для голосования одним членом собрания с надеждой на победу. По-видимому, вне зависимости от его важности такой, который мог дать однозначный ответ: «да» или «нет», как это показано в анализируемом здесь сказании.
Таким образом, можно полагать, что сказание «Как название «Натия» пытались заменить на «Гуая» посвящено нартскому принципу, который предоставляет возможность каждому члену хасэ быть, образно говоря, одному «в поле воином». Данный принцип, как об этом свидетельствует анализ, был выработан нартами в начале эпохи патриархата и, видоизменяясь в зависимости от требований времени, применялся народом преемником до последних лет существования Черкесии.
Отметим также, что принцип «один в поле воин» в своем чистом виде находит применение и в наши дни. Например, он очень важен в науке. Так, современные Джордано Бруно уже не обрекаются на казнь через принародное сожжение.
Свежие комментарии