Трудное сейчас время. Мало того, страшное, опасное. Самых сдержанных, выносливых мужчин заставляет роптать, самых трудолюбивых, заботливых женщин - тревожиться о будущем своих детей, внуков. Никто не может сказать, чего можно ожидать завтра. Как в средние века, пастух выходит в поле с оружием. И тех, кто у себя дома, не отпускает страх.
День ото дня растет число домушников, так называемая организованная преступность захлестнула страну. Одним словом, полный разул мошенников, воров как внизу, так и наверху.
Трудное сейчас время. Мало того, страшное, опасное. Самых сдержанных, выносливых мужчин заставляет роптать, самых трудолюбивых, заботливых женщин - тревожиться о будущем своих детей, внуков. Никто не может сказать, чего можно ожидать завтра. Как в средние века, пастух выходит в поле с оружием. И тех, кто у себя дома, не отпускает страх. День ото дня растет число домушников, так называемая организованная преступность захлестнула страну. Одним словом, полный разул мошенников, воров как внизу, так и наверху. Все хапают, что метут. И это называется приватизацией, рыночной экономикой. Соседи не доверяют друг другу. Где те времена, когда в селениях люди ночью спали с открытыми окнами, а двери были настежь?.. Никому и в голову не приходило позаботиться о железных решетках, щеколдах, засовах. Не то что металлические ворота, уже бронированные двери не гарантируют безопасности. Стоит к иному соседу постучаться, чтобы пригласить его на день рождения внучки, так он сначала посмотрит на тебя в циклопекий “глазок”, потом осведомится вслух, кто ты, затем приоткроет тяжелую дверь, не снимая, однако, цепочки, и лишь после всего этого недовольно спросит, по какому праву ты его пугаешь, тревожишь. Это при наших-то “богатствах”. Наши дома, квартиры с зарешеченными окнами и массивными дверями стали похожи на тюремные камеры. Куда ни посмотри, везде одно и то же. Слухи одни страшнее других. Как поется в песне: “Девять граммов в сердце...” Лишить человека жизни - сущий пустяк, что раздавить букашку.В такие тревожные времена разжечь, натравить один народ на другой - ничего не стоит. Даже пустяковое дело. Трудно стать между ними и примирить, пока назревающий конфликт не принял страшный оборот: с кинжалом, винтовкой, автоматом, да что там — с танками, бронемашинами, самолетами, которые в таких случаях не поднимаются в небо без бомб, (хорошо, не атомной или водородной). А еще труднее после столкновений, после пролитой крови примирить враждующих. Адыги говорят: “Ничто так долго не сохнет, как кровь”. Уважающий, дорожащий своей честью мужчина никогда не забывал об этом. Кровь не прощали, хотя и было время, когда за нее откупались, платя лъыуасэ (цена крови). Но на это мало кто соглашался. Цена крови - кровь. А это'- погибель враждующих, страшное горе и огромное несчастье.Поэтому старейшины родов, фамилий старались любые бытовые разногласия не доводить до крови, с чрезвычайной осторожностью относились к такому обычаю, как кровная месть. Поссорившихся, конфликтующих между собой людей пролитая кровь отдаляла друг от друга, превращая в заклятых, непримиримых врагов. При этом мстителю никогда не доставляло полного удовлетворения чувство исполненного долга. Он, как свидетельствовали те, кому в далеком прошлом выпала такая страшная доля, постоянно поглядывал на свои руки. У крови всегда крепкая память. Она всякий раз жжет мужскую честь и совесть. Но бывает, что кровь роднит чужих людей как братьев. В этом случае она, подобно материнскому молоку, кровников мирит, враждующих превращает в друзей. Любое начало имеет конец. Поэтому, видимо, адыги (черкесы) говорят: “Если б люди не уступали друг другу, не шли бы на компромисс, убийствам не было бы конца”. Будем надеяться, что придет конец и этому очередному беспределу в стране, по словам Ф. Достоевского, нищей, но тщеславной. И будем надеяться, что насытится и успокоится Молох, который проснулся в людях.
Свежие комментарии