Как быстро все меняется в этом мире... Кажется, еще вчера бросали они нашу сестру поперек седла, словно мешок с травой, и увозили насильно жениться, а сегодня вручают кинжал в подарок. Пусть деревянный, сувенирный, а все-таки - кинжал! Я благодарю плотника Кублю: "Прекрасная работа!", благодарю его закутанную в платки жену.
Позади нас мечеть и старая часть деревни Кама, вымощенная черным базальтом, впереди, за домом Кубли, - красные черепичные крыши вилл. И это - тоже Кама, ее будущее. Сегодня черкесы, переместившиеся в середине прошлого века на крайний предел Османской империи - в Палестину, еще говорят на своем языке: среди своих, дома, и все меньше и меньше - на улице. А дети их, владея четырьмя языками, отдают уже предпочтение ивриту.
Как быстро все меняется в этом мире... Кажется, еще вчера бросали они нашу сестру поперек седла, словно мешок с травой, и увозили насильно жениться, а сегодня вручают кинжал в подарок. Пусть деревянный, сувенирный, а все-таки - кинжал! Я благодарю плотника Кублю: "Прекрасная работа!", благодарю его закутанную в платки жену. Позади нас мечеть и старая часть деревни Кама, вымощенная черным базальтом, впереди, за домом Кубли, - красные черепичные крыши вилл. И это - тоже Кама, ее будущее. Сегодня черкесы, переместившиеся в середине прошлого века на крайний предел Османской империи - в Палестину, еще говорят на своем языке: среди своих, дома, и все меньше и меньше - на улице. А дети их, владея четырьмя языками, отдают уже предпочтение ивриту.Многовековая патриархальность прекрасно уживается с ритмами стремительного XX столетия. Если местного мачо, обладателя роскошной машины с громыхающими колонками, останавливает посреди деревни старик в папахе, с газырями на груди и просит заскочить в магазин за папиросами, тот мигом мчится исполнять волю старшего - старейшин здесь почитают особо. А вот невест в Каме не крадут. И сватов не посылают. Молодые сами выбирают себе супругов. Правда, свадьбы в Каме столь же пышные, как и в Адыгее (национальные одежды, обряды, танцы), хотя и длятся всего день, а не месяцы, как это бывало в адыгейскую старину.
На черкесском знамени 12 звездочек - по количеству основных племен. Цвет знамени -зеленый, что свидетельствует о приверженности черкесов исламу. Внизу - три перекрещенных стрелы: символ мужества и храбрости. Адыги (черкесы) - один из древнейших народов, его корни теряются в глубине веков. Они, подобно друзам, стремятся к самосохранению, избегая смешанных браков. Совсем нередки случаи и сегодня, когда мужчины из Камы едут на Кавказ и привозят жен оттуда.
Сегодня черкесов можно встретить по всему миру: в Турции, Иордании, Сирии, Германии, США. В Израиле их всего 3,5 тысячи. Но, что удивительно, именно в Израиле - может быть, благодаря своей малой численности - черкесам удалось сохранить свое национальное лицо в большей мере, чем их землякам, проживающим в других странах (разумеется, за исключением первоисточника - самой Адыгеи). За последние 150 лет на Севере Израиля возник и сохраняется практически в своей первозданности островок адыгейской культуры, что само по себе - явление уникальное.
Справедливости ради, заметим, что и в других странах на протяжении истории черкесы не только не затерялись, но даже оставили заметный след. В Иордании, например, личная охрана короля Хусейна всегда состояла из черкесов. Он предпочитал их за надежность, храбрость и исключительную верность.
В Каме хранится внушительный список выдающихся деятелей черкесского зарубежья:
Турция: Салих Хулуси-паша (1864-1939) - министр военно-морских сил Османской империи; Хайреддин-паша Тунуслу (1819-1890) - премьер-министр Оттоманской империи; Сабахеддин (1877-1948) - турецкий принц, политический деятель; Айтек Намиток (1892-1963), кавказовед и исследователь истории адыгов, профессор Стамбульского педагогического института; Мустафа Дагдален (1973) - неоднократный чемпион мира и Европы по таэк-вон-дэ.
Египет: Абу Халид бин Юсуф аль-Макдиси (1416-1483) - ученый и писатель средневековья, автор большого исследования о черкесах-мамлюках; Мухаммед Ахмед ибн Ийас аль Ханафи (1448-1524) - историк средневековья, автор многотомной хроники "Диковинки цветов в событиях веков"; Расим Рушди (1898-1976) - ученый и писатель, один из основателей и руководителей Черкесского братства в Каире, автор исследований "Черкесы и Египет», «История национальной трагедии черкесского народа»; Халед Мохи-Эд-Дин (1922) - основатель движения сторонников мира в Египте, лауреат Золотой медали мира имени Жолио-Кюри.
Иордания: Иззет Хасан Кандур (1910-1992) - начальник Генерального штаба Иорданской армии, с 1959 по 1970 - командующий силами безопасности Хашимитского королевства; Ауни Мудар (1945-1994) - главно¬командующий Королевскими военно-воздушными силами; Ануар-Мухаммед Исмаил (1929) - советник иорданского монарха по военным вопросам, министр внутренних дел Хашимитского королевства; Шабан Идриссвич Куба (1890-1974) - поэт, композитор, фольклорист, собиратель песен и легенд черкесского зарубежья, основатель адыгской театральной труппы в Аммане, автор исторической поэмы "Мамлюки"; Сатаней Шами (1956) - ученый-антрополог, член Антропологического общества США, Британского совета по Ближнему Востоку.
Сирия: Мамдух Хамбди Абаза (1932-1982) - национальный герой Сирии, начальник военно-воздушных сил Сирии; Амин Самгуг (1900-1953) - государственный и политический деятель Сирии, просветитель и историк.
Болгария: Стефан Черкезов (1945-1972) - герой Болгарии.
Германия: Ренан Демиркан (1962) - немецкая актриса, театровед, писатель, лауре¬ат престижных премий театра, кино и телеви¬дения Германии.
Но то, что принадлежит истории, - принадлежит истории. Ныне же адыги (черкесы), по признанию Шугана Пшимаса - главы местного совета деревни Кама, в которой проживает две с половиной тысячи черкесов, - "тихий, спокойный народ". Хотя - если возникнет нужда - встанут под ружье, как вставали их деды и прадеды - мужчины в этом древнем роду не переведутся никогда. Черкесы, как и друзы, воевали в составе ЦАХАЛа во время Войны за независимость Израиля, ныне они проходят обязательную воинскую службу (впрочем, служат только юноши, черкесские девушки в армию не идут: им уготована традиционная роль жены, матери, хозяйки).
Что же они утратили, а что прибрели, покинув Адыгею в середине прошлого века и обосновавшись в Палестине?
Взгляд со стороны
Сегодня ситуация такова: черкесы, прождивающие в Каме и соседней с ней Реханиии, всерьез обеспокоены проблемой постепенной утраты национальной самобытности. Спасая положение, вызывают из Майкопа учителя истории и адыгейской культуры Руслана Това, который учит местных детей вот уже три года, работая по контракту. По мнению Руслана, израильские черкесы основательно отошли от своих традиций и - в силу вероисповедания и окружения - приблизились к арабской культуре.
- Адыгейская культура и традиции очень своеобразны, - говорит Руслан. - Если мы обратимся к истории, то вспомним, что мужчины нашего рода большую часть жизни проводили в седле - из-за бесконечных кавказских войн им приходилось неделями, месяцами и даже годами не бывать дома. Отсюда - национальная одежда и экипировка - газыри с запасами пороха, кинжал и пистолет. Жены вели хозяйство, воспитывали детей.
Отношениям между мужчиной и женщиной присущ тот же аскетизм походной жизни. Например, мужчина никогда не скажет женщине: "Я тебя люблю". Он говорит ей: "Я тебя знаю" - это и есть признание в любви и предложение стать его женой. Черкесы никогда не проявляют своих чувств на людях - не принято. О том, как муж на самом деле любит свою жену, знают только супруги. На людях - она всегда в тени, никогда не за стол вместе с гостями. При этом ей оказывается всяческое уважение.
Одежда адыгейских женщин - длинное платье из бархата (сайе). На голове - шелковое покрывало. Мужчина не смеет прикоснуться к руке женщины, дабы не оскорбить ее: он прикасается к лепестку нарукавника, служащему продолжением рукава. Девушки подпоясывают платье широким поясом, вышитым золотой ниткой, у замужних женщин - одежда скромнее: узкий пояс, расшитый серебром.
Адыгейская свадьба - совершенно особая. Это свадьба, на которой гости гуляют в отсутствие новобрачных. Жених находится в "изгнании" (скрывается в доме близкого друга), невеста же сидит в окружении подруг в "доме невесты". На второй-третий день жених в сопровождении друзей едет забирать невесту и вручает своему отцу деньги, подаренные молодоженам родственниками и гостями, после чего отец прощает сына и отменяет его изгнание. Но и после свадьбы молодожены, согласно обычаям, не могут появиться вместе на глаза "князю" - отцу молодого супруга. Это возможно (да и то не всегда) лишь после рождения ребенка, когда "князь" как бы удочеряет свою невестку. "Князя" не принято навещать всем семейством - ни сыну с женой, ни сыну с внуком. С каждым "князь" беседует отдельно - с глазу на глаз.
Что же касается приданого невесты, его составляют в основном ее личные вещи и подарки родственникам жениха - отрезы тканей для женщин и вышитые кисеты для мужчин.
...Руслан рассказывает, что в последнее время в Адыгее возобновились случаи кражи невест (по согласию последних). Многим молодым просто не по карману существующий церемониал. Чтобы поехать сватать невесту, жених должен собрать своих друзей и обеспечить их для этого всем необходимым. Когда кортеж прибывает в аул невесты и договаривается о свадьбе, жители аула перекрывают выезды, требуя за невесту выкуп.
Руслан говорит, что все эти традиции в Каме утеряны, хотя сами свадьбы справляются по адыгейским обычаям и сопровождаются древними обрядами и танцами.
Что же касается щепетильной темы - девичьей чести и супружеских измен, тут у черкесов нет места либерализму. Жена-изменница с позором выгоняется из дома, у нее нет шанса выйти замуж повторно. Девушка, потерявшая честь до свадьбы, возвращается родителям: считается, что она недостойна семьи.
Если же, напротив, девушка пришлась по сердцу семье жениха, то в случае его смерти ей могут предложить выйти замуж за его брата, чтобы оставить в доме, где она желанна.
Они были первыми
Мой проводник в черкесскую деревню - друзский полковник Гидон Аббас – говорит, что история израильских черкесов очень напоминает историю израильских друзов. Они появились в этих краях задолго до провозглашения Государства Израиль, боролись за его создание, полностью приняли его и служат в армии наравне с другими его гражданами.
Что же привело черкесов к берегам Земли Обетованной? Во время русско-кавказских войн (1711-1864) значительная часть черкесского народа была физически истреблена. Оставшихся в живых поставили перед выбором - или переселиться с гор на равнину, или покинуть пределы России. 90 процентов предпочли равнине изгнание - и отправились на жительство к единоверцам - в Османскую империю. Сегодня, по словам моих собеседников, в странах Ближнего Востока (Турции, Сирии, Иордании, Израиле) проживает около трех миллионов черкесов.
В Российской Федерации - черкесы живут разобщенно, в разных республиках и краях Северного Кавказа (Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, республика Адыгея, Краснодарский край, Ставропольский край, Северная Осетия). За 133 года пребывания в составе империи, Союза и нынешней федерации численность черкесов даже не приблизилась к той, какую она составляла к концу XVIII века.
Что же касается черкесских беженцев, прибывших в середине прошлого века в Палестину... Путь их пролегал с Кавказа в Турцию. Часть беженцев впоследствии переместилась на Балканы, а оттуда несколько родов - в Палестину. Интересно, что черкесы жили на Балканах до нынешних дней: месяц назад в местный совет деревни Кама пришло письмо из района Косово - это был сигнал бедствия. Глава местного совета Шуган Пшимас обратился к премьер-министру Израиля с просьбой помочь вывезти пострадавших. И такие попытки предпринимались неоднократно - Сохнутом и другими представительствами, но безуспешно - связь с черкесами, проживавшими близ Косова, прервалась, найти их не удалось.
Но вернемся к событиям прошлого века. Итак, в 1861 году к берегам Кейсарии пришвартовалось небольшое судно с 17 черкесскими семьями на борту. Вновьприбывшим пришлось пережить трудные времена. В лагере беженцев, где они оказались, вспыхнула эпидемия малярии, которая вынудила черкесов податься на север страны и обосноваться по соседству с бедуинами. Поначалу черкесы строили здесь дома, больше напоминавшие крепости - общая неприступная стена и внутренние переходы между домами (на случай быстрого сбора всех мужчин и отпора врагу). Толщина внешних стен достигала полутора метров. Строили дома из черного базальта, который на Севере был в изобилии. Когда кто-то из поселения выезжал в поля, он непременно привозил с собой пару камней для родственников или соседей, занятых сооружением дома, и каменотесы тут же пускали "подарки" в дело.
Для бедуинских племен многое из того, что привезли с собой их новоявленные соседи, было в новинку - они впервые увидели ветряную мельницу, магазины, крыши необычной формы. И местный совет, созданный черкесами, был первым советом нееврейского поселения, появившимся в Израиле после провозглашения государства.
Кстати сказать, до Шестидневной войны в районе Хермона и Голанских высот существовало 11 черкесских поселений, которые затем пришли в запустение оттого, что их жители бежали в Сирию, а оттуда - в Америку, Германию, Голландию, Австрию, Францию и Канаду, где следы многих из них окончательно затерялись. Ныне в Израиле существуют всего две черкесские деревни - Кама (2500 тысячи жителей) и Рехания (около тысячи).
Самые серьезные проблемы, которые сегодня переживают израильские черкесы, связаны с языком. Выходцы с Кавказа пытаются сохранить его и свой фольклор, но с тех пор, как они покинули пределы своей исторической родины, язык не обновлялся, в нем не хватает слов, связанных с новыми понятиями, в общении он становится тормозом.
Удивительно, но при том, что молодые вынуждены покидать деревню не на один год (служба в армии, учеба - в самой Каме есть только начальная школа), состав населения здесь вполне стабилен. Фокус состоит в том, что, отслужив в армии или получив образование (пока лишь 4 процента израильских черкесов могут похвастаться университетскими дипломами), молодежь возвращается в деревню, обрастает семьей и продолжает жить в Каме. Надо сказать, что местный совет всячески приветствует желание молодых учиться, поощряя их муниципальными стипендиями или выбивая средства в госучреждениях и различных фондах.
Экономическое положение в черкесских семьях не из лучших, оттого что деньги зарабатывают только мужчины, а женщины заняты по дому. Своей промышленности в Каме нет, каждый ее житель ищет себе работу за пределами деревни. Кстати, один из проектов, который долго и небезуспешно пробивает в правительстве полковник Гидон Аббас, - открытие в Каме фабрики, где могли бы работать местные женщины.
Возраст любви
Старики прогуливаются по деревне в папахах и с газырями - и это привычное явление. Кстати, одного из них мне удается разговорить, хотя поначалу он производит суровое и неприступное впечатление: величественная осанка, орлиный, свысока, взгляд.
Камалю Шапсо - 76 лет. Он родился в Израиле. Камаль утверждает, что старики в Каме в большом почете. Им готов услужить каждый. Чем заняты старики? Коротают свои дни в клубе для старейшин, играют в домино, нарды, пьют кофе (несколько лет назад такой же клуб открыли и для пожилых женщин).
76-летний Камаль, дедушка 25 внуков, женат уже трижды. И каждый раз жену себе искал на Кавказе. Первая умерла; вторая, прожив в Израиле три года, вернулась на родину. Третьей - 45-летней избраннице Камаля - министерство внутренних дел никак не выдаст разрешение на въезд в страну (очевидно, чиновников настораживает 30-летняя разница в возрасте молодоженов; правда, они не учитывают, что люди кавказской выдержки живут до ста и более лет, например, отец Камаля умер в возрасте 107 лет, так что гены у Камаля хорошие). Пока местный совет пытается заполучить разрешение израильского МВД на воссоединение супругов,. Камаль сам наезжает навестить свою жену в Майкоп.
Старый квартал
Старый квартал - самая впечатляющая часть Камы. Массивные дома из черного базальта, тротуары той же масти. Большинство из этих домов необитаемы и принадлежат семьям, перебравшимся в более современные жилища. Впрочем, встречаются и такие варианты: нижний этаж необитаем, а вверху красуется современная надстройка. У местного совета - свой интерес в этом заповедном уголке: превратить его в культурно-исторический центр с собственным музеем, национальным рестораном и прочими достопримечательностями, которые могут привлечь в Каму туристов. Преследуя эту цель, местный совет вложил за последние годы в облагораживание старого квартала более 5 миллионов шекелей. Тротуары восстановлены в кавказском стиле, отремонтированы внешние стены строений.
В старом квартале мы неожиданно встречаем блондинку с непокрытой головой. Если бы не длинный сарафан и не коляска с двумя детьми, которую она толкает перед собой, ее можно было бы принять за манекенщицу.
Анжела охотно вступает в разговор. Она кабардинка, до недавнего времени жила на Кавказе. В 1992 году приехала в Израиль навестить мать, которая репатриировалась сюда с мужем-евреем. Путешествуя по стране, Анжела не преминула заехать в Каму - посмотреть, как живут ее бывшие земляки. Здесь она познакомилась с местным строительным подрядчиком Шуки Джазугом и - вышла за него замуж. Анжела, как и все местные женщины, сидит дома, занимается хозяйством и детьми. Семья мужа приняла ее хорошо. И хотя ей пришлось сменить коротенькие юбочки и джинсы на длинные платья, кое-какую вольность Анжела себе все же позволяет - ходит с непокрытой головой, утверждая, что есть в Каме и другие женщины, которые предпочитают не покрывать голову платком.
Положение женщины
Кстати, это первое, что бросается в глаза при въезде в Каму, - белые прозрачные платки на женских головах и длинные - до пят -платья. При этом мы с фотокорреспондентом насчитываем по крайней мере пяток машин, за рулем которых восседают дамы в таком непривычном наряде. Чиновницы местного совета облачены в те же длинные платья и белые платки - никаких тебе мини и декольте даже у секретарши. Черкесские женщины держатся не то чтобы в строгости, а в скромности - так они воспитаны. И именно по этой причине они не работают за пределами деревни. И совсем уж невероятное дело, чтобы черкесская женщина позволила себе выехать на прогулку одна - без мужа или его родственников. Глава местного совета Шуган Пшимас не без гордости говорит мне, что разводов среди черкесских семей почти нет, а если и случаются, то исключительно редко. Религиозность в Каме не афишируется. Никакого диктата или обязаловки здесь нет. Мужчины идут молиться в мечеть исключительно сообразно своему желанию. Те же свобода и либерализм наблюдаются и в отношении других вещей. Например, никого не шокирует, что незамужние девушки ходят в облегающих джинсах: платья до пят они наденут после того, как выйдут замуж.
Эпилог
Кама - удивительное место. Как затейливо переплелась здесь многовековая история с приметами современного быта, нездешний менталитет с местными реалиями!.. Как отличается это мусульманское в общем-то селение от других мусульманских селений!.. Если бы не возвышающийся в центре деревни минарет, Каму вполне можно было бы принять за типичное еврейское поселение - настолько ухожена черкесская деревня в сравнении с соседними арабскими деревнями. Здесь не увидишь мусора по обочинам, в постройках нет никакого хаоса, кроны аккуратно подстрижены, газоны и лужайки разбиты по всем правилам ландшафтной архитектуры. Что же касается населения -здесь не услышишь повышенных тонов: сдержанность, спокойствие, подчеркнутое уважение друг к другу присущи даже местным подросткам. И я понимаю, почему черкесам так важно сохранить все это. Народные традиции - та основа, на которой зиждется все здание. Пока оно стоит - у черкесов нет причин опасаться за свое будущее здесь, в нашей стране, куда забросила их в середине прошлого века прихотливая судьба.
Свежие комментарии