На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

  • Compay Segundo
    Это прибрежные шапсуги, которые переселились под давлением русских в конце русско-кавказской войны. Конкретно Абатов ...Вооруженная борьб...
  • Фаризат
    Аул Эрсакон в Карачаево-Черкесии раньше носил название "Абатовский", по имени князя Абатова Магомета, который, по рас...Вооруженная борьб...

Усть-Лабинское cражение (Лэбэпэ зау) 17(6) июня 1761 года

На протяжении длительного исторического периода, включавшего позднее средневековье и начало нового времени, Крымское ханство выступало едва ли не основным внешнеполитическим визави (оппонентом) Черкесии. Основанное в середине XV века одним из потомков Чингизхана Хаджи-Гиреем, военно-феодальное государство проводило по отношению к своим восточноевропейским соседям весьма активную и агрессивную политику.

Это в полной мере относилось и к стране адыгов, непосредственно граничившей с татарским ханством. Часть западных владений Черкессии, переживавшей эпоху затяжной феодальной раздробленности, со временем окажется в вассальной зависимости от правителей Бахчисарая, однако большинство черкесских княжеств сумеет в ожесточённом противостоянии сохранить свой политический суверенитет.

На протяжении длительного исторического периода, включавшего позднее средневековье и начало нового времени, Крымское ханство выступало едва ли не основным внешнеполитическим визави (оппонентом) Черкесии. Основанное в середине XV века одним из потомков Чингизхана Хаджи-Гиреем, военно-феодальное государство проводило по отношению к своим восточноевропейским соседям весьма активную и агрессивную политику. Это в полной мере относилось и к стране адыгов, непосредственно граничившей с татарским ханством. Часть западных владений Черкессии, переживавшей эпоху затяжной феодальной раздробленности, со временем окажется в вассальной зависимости от правителей Бахчисарая, однако большинство черкесских княжеств сумеет в ожесточённом противостоянии сохранить свой политический суверенитет.Тема крымско-черкесских (а в более широком контексте - крымско-кавказских) взаимоотношений в отечественной историографии советского периода получила необъективное отражение. Главным источником искажения исторических событий послужили т. н. «дискуссии на историческом и идеологическом фронте», имевшие место в 40-х - начале 50-х гг. минувшего столетия. Послевоенные партийные историки, следуя определённым идеологическим и методологическим установкам, разработали «новаторскую» доктрину добровольного вхождения нерусских народов в состав России и образования российского многонационального государства. Крымскому ханству в ней отводилась исключительно отрицательная зловещая роль поработителя свободолюбивых северокавказских и других народов, подвергавшихся беспощадной феодальной эксплуатации и находившихся под угрозой полного физического истребления. Последнее, согласно новой идеолого-историографической концепции, и стало побудительной причиной обращения ряда притесняемых горских народов за помощью и покровительством к Московскому государству с последующим актом «воссоединения». Подобная схема в образцовом виде была отработана, прежде всего, применительно к истории адыго-абазинских народностей.В последние годы в историческом адыговедении, а также в работах ряда российских исследователей в данный значимый исторический сюжет внесены существенные коррективы. Так, не отрицая военно-феодальный характер Крымского ханства, в экономике которого важную роль играла внешняя экспансия и набеговая практика, наметился отход от стереотипа «демонизации» государственного образования крымских татар. Игнорировавшиеся ранее источники свидетельствуют об оживлённых хозяйственно-экономических и культурных связях его с адыгами и другими северокавказскими народностями, интенсивной дипломатической деятельности, широком распространении кровного и искусственного родства, как между элитами, так и низшими сословиями. Что же касается военного аспекта, доминировавшего в сложном комплексе многообразных «межгосударственных» связей и контактов Крыма и Черкессии, то утверждения о полном подчинении, покорении, «иге», угрозе физического уничтожения этноса с позиций объективной науки звучат сегодня крайне некорректно и анахронично.Военные действия на адыгской территории велись с переменным успехом, а нередко переносились и в пределы Крымского ханства, неизменно отзываясь резонансом в сопредельных странах, подвергавшихся частым крымским набегам. Политическая же зависимость отдельных черкесских феодов и обществ, включая ближайшие от Крыма, носила чисто номинальный и зачастую кратковременный характер; единственным «внешним» признаком её служила выплата определённой дани и требование при необходимости участия в военных предприятиях крымцев. Подобный характер вассалитета ничем не отличался от практикуемого внутри самой феодальной Черкессии, во взаимоотношениях между адыгскими княжествами и отдельными владельцами.«...Столь часто упоминаемые крымско-черкесские войны, - пишет один из современных исследователей проблемы, - носили не фронтальный, а набеговый характер. Унитарная социальная организация Крымского ханства позволяла Гиреям собирать большие по численности конные армии, чем те, которыми располагали черкесские вожди. Но зато панцирная аристократическая конница черкесов отличалась большей воинской выучкой» (Хотко С.Х. Татары и Черкесия в XIII-XVIII вв. // Этюды по истории и культуре адыгов: Сборник статей. Выпуск 2. Майкоп, 1999. С.78).Яркой иллюстрацией и одновременно свидетельством справедливости обозначенных выше тезисов о характере и нюансах военного аспекта крымско-черкесских взаимоотношений могут служить события середины XVIII века в Западной Черке-сии, апофеозом которых явилось «Усть-Лабинское сражение». Военному столкновению Крыма и одного из крупных и влиятельных адыгских княжеств, формально от него зависимых, - Темиргоя - предшествовал длительный период взаимных демаршей и открытой конфронтации. Так, в июне 1747 года в Коллегию иностранных дел из Кизляра рапортом сообщалось, «что от Крыму отложились темиргойцы, абазыкеи (абадзехи), бжедухи, сапсых (шапсуги), убых, и все де противные крымскому хану султаны и мурзы с теми народами соединились и противиться с ханом намерены...» (Кабардино-русские отношения в XVI-XVIII вв. Том II. XVIII в. М., 1957. С. 143). Все предпринимавшиеся крымским правительством меры по усилению своего влияния на западных черкесов не приводили к желаемому результату. Осенью 1760 года темиргоевцами была перехвачена и атакована партия прокрымски настроенных горских феодалов во главе с одним из башилбайских (абазинских) владельцев, возвращавшихся из Крыма. Среди коллаборационистов находился и некий кабардинский дворянин, «который в бытность его в Крыму им, крымским ханом, превеликим богатством надарен...» (Цит. по: Дзамихов К.Ф. Адыги: вехи истории. Нальчик, 1994. С. 91). Этот инцидент послужит непосредственным поводом для очередного военного вторжения татар в земли западных адыгов. Наряду с желанием наказать темиргоевцев за гибель башилбайского вельможи, приходившегося правителю Бахчисарая дядей по матери, крымский хан намеревался воспользоваться случаем для восстановления своего и без того призрачного статуса верховного сюзерена над обширными владениями влиятельной княжеской фамилии Болотоко... В начале лета 1761 года после основательных приготовлений многочисленное крымское войско во главе с опытными военачальниками двинулось вдоль берега Кубани на восток к землям темиргоевцев. Шестого июня, при попытке вторгнуться во внутренние пределы Темиргоевского княжества в районе устья левобережного притока Кубани - реки Лабы, оно было встречено авангардом черкесской дворянской кавалерии и после ожесточённого сражения наголову разбито. Немногочисленные остатки крымцев едва успели в панике рассеяться в прикубанских степях. К сожалению, документальные источники сохранили немного подробностей о ходе произошедшей битвы, но зато в ярких красках живописали со слов очевидцев её трагический для участников нашествия финал. «Весьма великое сражение у тех войск было и многочисленно крымского войска темиргуйским войском побито и ранено, да и в реке Лабе потонуло, - доносил в июне того же года астраханскому губернатору В. Неронову комендант Кизляра полковник И. де Боксберх. И далее продолжал, - причём де потонул аги Ислама Тагетова брат, который в Крыму пред всеми весьма славным воином именовался. А в плен темиргуйцами взято агов три, ширинов - две, да мирз двоя, а протчего всякого звания народу более трехсот человек; но чрез тамошней де народ слышно, что взято мирз и протчего народа наиболее вышеописанного».(Там же. С. 91). Забыв о событии, послужившем поводом для конфронтации, правящие круги Крыма предпринимали многолетние упорные усилия для совершения реванша за военную катастрофу на Лабе, но результаты их действий имели мизерные последствия для западных адыгов. В мае 1763 года другой официальный русский источник утверждал, что из горских народов, наряду с кабардинцами, «особливо примечания достоен... темиргойской народ в тамошней стороне не без знатной. Сей народ по положению своего жилища, хотя почитается подвластным ханов крымских, но по крепости тех гор, в которых они живут, слушают их в чем сами хотят». (Кабардино-русские отношения. С. 223, 225-226). В ответ на крымское давление они вновь «воспротивились и совсем и оттого малого послушания, какое впредь сего ханам крымским отдавали, отложились». (Там же. С. 226). Примечательно, что около года спустя русское правительство категорически запретит кабардинским владельцам оказывать какую-либо военную поддержку «темиргойцам, сопротивляющимся хану крымскому». (Там же. С. 228). С просьбой об этом темиргоевские князья обратились в Большую Кабарду в связи с новыми угрозами крымцев отомстить за поражение на Лабе или же добиться соответственно материальной компенсации.Усть-Лабинское сражение, предшествовавшие и последовавшие за ним события продемонстрировали способность черкесских княжеств в рассматриваемый период самостоятельно достаточно эффективно противостоять военному давлению Крымского ханства, сохраняя при этом фактическую административно-политическую независимость и ограничиваясь выплатами от случая к случаю незначительной дани «ясырями» или символическими подношениями хану. Они вполне убедительно свидетельствуют о несостоятельности тезиса о порабощении Крымским ханством Западной Черкессии (Адыгеи), рабском бесправии её населения и т. п. Напротив, царские войска, уже вскоре появившиеся в Прикубанье, застанут здесь довольно многочисленное, свободолюбивое, способное к длительному и упорному противостоянию внешнеполитическим угрозам, черкесское население.Военный триумф 6 июня 1761 года, сохранившийся в устной истории адыгов как «Лэбэпэ зау» (Усть-Лабинское сражение), - одна из ярких и памятных страниц героической борьбы народа за свою национальную свободу и самобытность (Аутлев П. У. Адыгея в хронике событий. Майкоп, 1990. С. 20). На месте исторического события о нём, к сожалению, сегодня ничего не напоминает. Но на высоком правом берегу Кубани, напротив устья Лабы завершается возведение «бастионов» Усть-Лабинской «Александровской крепости», размеры которой уже сейчас поражают воображение. Жерла музейных орудий обращены в сторону соседнего адыг-ского селения. По замыслу кубанских историков, краеведов и архитекторов, подобный музейный комплекс под открытым небом призван наиболее наглядно и эффективно воспитывать в местных жителях, кубанской молодежи чувство русского патриотизма, формировать в них новое историческое сознание и историческую память. Для автохтонного (коренного) населения, чья богатая на знаменательные и значимые события историческая судьба на протяжении многих столетий неразрывно связана с данной местностью, в этих «иновационных» материально-духовных реконструкциях места, увы, нет...Бузаров А. К. Научный сотрудник отдела истории АРИГИ.
Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх