На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Свежие комментарии

  • Compay Segundo
    Это прибрежные шапсуги, которые переселились под давлением русских в конце русско-кавказской войны. Конкретно Абатов ...Вооруженная борьб...
  • Фаризат
    Аул Эрсакон в Карачаево-Черкесии раньше носил название "Абатовский", по имени князя Абатова Магомета, который, по рас...Вооруженная борьб...

Каски, кто они такие?

Ближайшими соседями хаттов на северо-востоке Малой Азии являлись многочисленные и воинственные племена касков или кашков, известных в хеттских, ассирийских, урартских исторических источниках на протяжение почти всего II-го и начала I тысячелетия до н.э. Они жили вдоль южного побережья Черного моря от устья реки Галис по направлению к Западному Закавказью, включая и Колхиду.

Каски играли важную роль в политической истории Малой Азии. Они совершали далекие походы и во II тыс. до н.э. им удалось создать мощный союз, состоявший из 9-12 близкородственных племен. Документы Хеттского царства этого времени полны сведениями о постоянных набегах касков. Им даже одно время (в начале ХIV в. до н.э.) удалось захватить и разрушить Хаттусу. Видимо, поэтому хетты-неситы называли их пренебрежительно – «кочевниками» и «свинопасами», хотя это было совсем не так. Уже к началу II тыс. у касков были постоянные поселения и крепости, они занимались земледелием и отгонным скотоводством. Правда, по свидетельству хеттских источников до середины ХVII в. до н.э. у них еще не было централизованной царской власти. Но уже в конце ХVII в. до н.э. в источниках есть сведения, что ранее существовавшие порядки у касков изменил некий вождь Пиххунияс, который «стал править по обычаю царской власти». Анализ личных имен, названия племен и населенных пунктов на территории, занятой касками, показывает, по мнению ученых (Г. А. Меликишвили, Г. Г. Гиоргадзе, И. М. Дьяконова, Ш. Д. Инал-Ипа и др.), что они по языку были родственны хаттам. С другой стороны, племенные названия касков, известные по хеттским и ассирийским текстам, многие ученые связывают с абхазо-адыгскими. Так, само имя каска (кашка) сопоставляется с древним названием адыгов - касоги (кашаги - кашаки – древнегрузинских хроник, кашак – арабских источников, косог – древнерусских летописей). Другим названием касков, по данным ассирийских источников, было «абешла» или «апешлайцы», которое совпадает с древним названием абхазов (апсилы – по греческим источникам, апшилы – древнегрузинских летописей), а также с их самоназванием – апсуа. Хеттские источники сохранили нам еще одно название каскского круга племен –паххува и имя их царя – Пиххунияс. Ученые нашли удачное объяснение и имени паххува, которое оказалось связанным с самоназванием убыхов – пёкхи, пёхи (75) Но когда и каким образом малоазийские пленена хаттов и касков оказались на Северо-Западном Кавказе, где в дальнейшем шло сложение абхазского и адыгского этносов? Ученые считают, что в III тыс. до н.в. в Малой Азии, в результате складывания классового общества и активного проникновения индоевропейцев – неситов происходит относительное перенаселение, что создало предпосылки передвижения части населения в другие области. Группы хаттов и касков не позже III тыс. до н.э. значительно расширили свою территорию в северо-восточном направлении. Они заселили все юго-восточное побережье Черного моря, включая Западную Грузию, Абхазию и далее на севере до Прикубанья. Следы такого расселения документируются также и географическими названиями абхазо-адыгского происхождения (Супса, Ачква, Акампсис, Арипса, Апсарея, Синопэ и др.), распространившимися еще в те далекие времена в приморской части Малой Азии и на территории Западной Грузии. В Прикубанье, благодаря знакомству с достижениями древневосточных цивилизаций и активным связям со своими сородичами в Малой Азии, древние абхазо-адыгские племена смогли оказать значительное влияние на дальнейшее развитее культуры местного населения, с которым они, кстати, находились в родстве. В результате здесь сложилась яркая и самобытная майкопская культура III тысячелетия до н.э. Именно поэтому наблюдается удивительное совпадение в обряде погребения могущественного вождя в Майкопском кургане и царских гробниц хаттов в Аладжа-Хююке Малой Азии. И там, и здесь над прахом погребенных был воздвигнут роскошный балдахин, украшенный одинаковыми золотыми бляшками и литыми фигурками бычков. Совершенно одинаковы и серебряные трубки, поддерживавшие балдахин, и другие предметы роскоши: золотые штампованные пластинки в виде львов, серебряные и золотые сосуды и т.д. Во второй половине III тыс. до н.э. племена майкопской культуры – древние предки адыгов – расселились в восточном направлении до границ современного Дагестана. Это было вызвано не только социально-экономическим и культурным развитием, но и участившимися столкновениями между различными племенными объединениями внутри абхазо-адыгской языковой группы. Особую роль в данном случае сыграли племена, строившие для своих умерших дольмены, которые не только частично смешивались с населением майкопской культуры, но и оказали на него давление, отчего оно стало ускоренно продвигаться на восток – в бассейн р. Терека. Сами же строители дольменов, двигаясь вслед за майкопскими племенами, заходили далеко за пределы Прикубанья – вплоть до районов Кабардино-Пятигорья включительно. С их участием или под их влиянием были сооружены дольмены в районе Железноводска, Нальчикская гробница, дольменовидные постройки у с. Кишпек. Все это свидетельствует о том, что уже в III тысячелетии до н.э. первичная территория расселения предков племен абхазо-адыгской языковой группы простиралась довольно широко – от центральной части Северного Кавказа до восточной Малой Азии, включая все юго-восточное Причерноморье. Естественно, такое расселение на большой территории не могло не привести к обособлению отдельных племенных группировок, к появлению локальных (местных) различий внутри древней абхазо-адыгской культурной общности. Немаловажное значение имело такое влияние и воздействие окружающих племен, с которыми вступали в тесные и длительные взаимоотношения древние предки абхазо-адыгов. И действительно, с конца III тыс. до н.э. в пределах распространения майкопской культуры археологи считают возможным выделить две большие группы памятников – прикубанскую (западную) и терскую (восточную), которые скорее всего отражают наличие двух крупных племенных объединений. То же самое отмечается и для дольменной культуры. По особенностям конструкции среди дольменов выделяются две группы – северо-западная и юго-восточная, причем первая из них охватывает районы основного проживания адыгов, а вторая совпадает с территорией, занятой в настоящее время абхазами. Это значит, что, возможно, именно тогда наметились признаки размежевания абхазо-адыгской общности на собственно абхазские, убыхские и адыгские племена. Со временем этот процесс углубился, в результате чего где-то в середине II тыс. до н.э (а по мнению некоторых ученых, возможно, еще .раньше – в конце III тыс. до н.э.) произошел распад абхазо-адыгского единства: при этом диалекты древнеабхазского и раннеубыхского закрепились на Черноморском побережье, а древнеадыгские – на Центральном и Северо-Западном Кавказе. Сравнительно поздно последовал распад древнеадыгского языка на западноадыгский (адыгейский) и восточноадыгский (кабардинский). Важнейшей вехой в формировании древнеадыгских племен явилась эпоха поздней бронзы и раннего железа, когда произошло сложение основных культур, непосредственных предков адыгов. В это время на Северо-Западном Кавказе сформировалась Прикубанская культура, а на Центральном Кавказе – Кобанская. Каждая из них имела свои собственные корни и истоки в предшествующей, «северокавказской культуре» II тыс. до н.э., которая, в свою очередь, была тесно связана своим происхождением с майкопской. Поэтому неудивительно, что и прикубанская и кобанская культуры, хотя они являются самостоятельными, во многом проявляют значительное сходство. Сейчас можно сказать общепризнанным то, что кобанская культура и ее локальные (местные) различия формировались и развивались на культурной основе разных по своему происхождению кавказских племен. В частности, особую роль в образовании отличительных особенностей западного варианта (охватывал районы к западу от р. Баксан до Верхнего Прикубанья, а также Пятигорье) кобанской культуры сыграли племена древне-адыгского круга – отдаленные потомки проживавших здесь с III тыс. до н.э. майкопских племен. Встречающиеся в этом районе погребальные сооружения в виде массивных каменных ящиков обнаруживают непрерывную линию развития и уходят своими корнями к дольменовидным гробницам III тыс. до н.э (Нальчикская, Кишпекская и др. гробницы). В Верхнем Прикубанье традиция сооружения настоящих дольменов сохранилась почти до самого конца II тыс. до н.э. Верхнее Прикубанье и район Пятигорья были особой зоной, где кобанская культура в значительной степени смешивалась с прикубанской, связанной с западным массивом древнеадыгских племен. Именно здесь, в пределах прикубанской культуры в начале I тыс. до н.э. сложилась культура племен – прямых предков современных адыгов. Это были многочисленные племена меотов и синдов – далекие потомки «майкопцев» и строителей дольменов. Об этом свидетельствуют многочисленные археологические материалы, указывающие на непрерывный процесс развития культур древнего населения Северо-Западного Кавказа с эпохи ранней бронзы до эпохи железа. Так, например, на территории расселения синдов, торетов и керкетов, ахеев и зихов раскопаны подкурганные дольменообразные каменные ящики VII-IV вв. до н.э. Происхождение их от кавказских дольменов эпохи ранней бронзы более очевидно, поскольку здесь имеются все характерные черты этого погребального сооружения: пазы для сборки ящика и отверстие в передней стенке. Все это говорит об общности происхождения меотских племен и синдов. Подтверждается это и письменными источниками. Античные авторы единодушно считали синдов родственными меотам, хотя упорно выделялись среди прочих меотских племен. Это было связано не только с особенностями их быта и обряда, но и с тем, что синды раньше всех подверглись значительному греческому влиянию.

Каски, кто они такие?Ближайшими соседями хаттов на северо-востоке Малой Азии являлись многочисленные и воинственные племена касков или кашков, известных в хеттских, ассирийских, урартских исторических источниках на протяжение почти всего II-го и начала I тысячелетия до н.э. Они жили вдоль южного побережья Черного моря от устья реки Галис по направлению к Западному Закавказью, включая и Колхиду. Каски играли важную роль в политической истории Малой Азии. Они совершали далекие походы и во II тыс. до н.э. им удалось создать мощный союз, состоявший из 9-12 близкородственных племен. Документы Хеттского царства этого времени полны сведениями о постоянных набегах касков. Им даже одно время (в начале ХIV в. до н.э.) удалось захватить и разрушить Хаттусу.

Видимо, поэтому хетты-неситы называли их пренебрежительно – «кочевниками» и «свинопасами», хотя это было совсем не так. Уже к началу II тыс. у касков были постоянные поселения и крепости, они занимались земледелием и отгонным скотоводством.

Правда, по свидетельству хеттских источников до середины ХVII в. до н.э. у них еще не было централизованной царской власти. Но уже в конце ХVII в. до н.э. в источниках есть сведения, что ранее существовавшие порядки у касков изменил некий вождь Пиххунияс, который «стал править по обычаю царской власти».

Анализ личных имен, названия племен и населенных пунктов на территории, занятой касками, показывает, по мнению ученых (Г. А. Меликишвили, Г. Г. Гиоргадзе, И. М. Дьяконова, Ш. Д. Инал-Ипа и др.), что они по языку были родственны хаттам.

С другой стороны, племенные названия касков, известные по хеттским и ассирийским текстам, многие ученые связывают с абхазо-адыгскими. Так, само имя каска (кашка) сопоставляется с древним названием адыгов - касоги (кашаги - кашаки – древнегрузинских хроник, кашак – арабских источников, косог – древнерусских летописей).

Другим названием касков, по данным ассирийских источников, было «абешла» или «апешлайцы», которое совпадает с древним названием абхазов (апсилы – по греческим источникам, апшилы – древнегрузинских летописей), а также с их самоназванием – апсуа.

Хеттские источники сохранили нам еще одно название каскского круга племен –паххува и имя их царя – Пиххунияс. Ученые нашли удачное объяснение и имени паххува, которое оказалось связанным с самоназванием убыхов – пёкхи, пёхи (75)

Но когда и каким образом малоазийские пленена хаттов и касков оказались на Северо-Западном Кавказе, где в дальнейшем шло сложение абхазского и адыгского этносов?

Ученые считают, что в III тыс. до н.в. в Малой Азии, в результате складывания классового общества и активного проникновения индоевропейцев – неситов происходит относительное перенаселение, что создало предпосылки передвижения части населения в другие области. Группы хаттов и касков не позже III тыс. до н.э. значительно расширили свою территорию в северо-восточном направлении. Они заселили все юго-восточное побережье Черного моря, включая Западную Грузию, Абхазию и далее на севере до Прикубанья. Следы такого расселения документируются также и географическими названиями абхазо-адыгского происхождения (Супса, Ачква, Акампсис, Арипса, Апсарея, Синопэ и др.), распространившимися еще в те далекие времена в приморской части Малой Азии и на территории Западной Грузии.

В Прикубанье, благодаря знакомству с достижениями древневосточных цивилизаций и активным связям со своими сородичами в Малой Азии, древние абхазо-адыгские племена смогли оказать значительное влияние на дальнейшее развитее культуры местного населения, с которым они, кстати, находились в родстве. В результате здесь сложилась яркая и самобытная майкопская культура III тысячелетия до н.э. Именно поэтому наблюдается удивительное совпадение в обряде погребения могущественного вождя в Майкопском кургане и царских гробниц хаттов в Аладжа-Хююке Малой Азии. И там, и здесь над прахом погребенных был воздвигнут роскошный балдахин, украшенный одинаковыми золотыми бляшками и литыми фигурками бычков. Совершенно одинаковы и серебряные трубки, поддерживавшие балдахин, и другие предметы роскоши: золотые штампованные пластинки в виде львов, серебряные и золотые сосуды и т.д.

Во второй половине III тыс. до н.э. племена майкопской культуры – древние предки адыгов – расселились в восточном направлении до границ современного Дагестана. Это было вызвано не только социально-экономическим и культурным развитием, но и участившимися столкновениями между различными племенными объединениями внутри абхазо-адыгской языковой группы. Особую роль в данном случае сыграли племена, строившие для своих умерших дольмены, которые не только частично смешивались с населением майкопской культуры, но и оказали на него давление, отчего оно стало ускоренно продвигаться на восток – в бассейн р. Терека. Сами же строители дольменов, двигаясь вслед за майкопскими племенами, заходили далеко за пределы Прикубанья – вплоть до районов Кабардино-Пятигорья включительно. С их участием или под их влиянием были сооружены дольмены в районе Железноводска, Нальчикская гробница, дольменовидные постройки у с. Кишпек.

Все это свидетельствует о том, что уже в III тысячелетии до н.э. первичная территория расселения предков племен абхазо-адыгской языковой группы простиралась довольно широко – от центральной части Северного Кавказа до восточной Малой Азии, включая все юго-восточное Причерноморье. Естественно, такое расселение на большой территории не могло не привести к обособлению отдельных племенных группировок, к появлению локальных (местных) различий внутри древней абхазо-адыгской культурной общности. Немаловажное значение имело такое влияние и воздействие окружающих племен, с которыми вступали в тесные и длительные взаимоотношения древние предки абхазо-адыгов.

И действительно, с конца III тыс. до н.э. в пределах распространения майкопской культуры археологи считают возможным выделить две большие группы памятников – прикубанскую (западную) и терскую (восточную), которые скорее всего отражают наличие двух крупных племенных объединений. То же самое отмечается и для дольменной культуры. По особенностям конструкции среди дольменов выделяются две группы – северо-западная и юго-восточная, причем первая из них охватывает районы основного проживания адыгов, а вторая совпадает с территорией, занятой в настоящее время абхазами. Это значит, что, возможно, именно тогда наметились признаки размежевания абхазо-адыгской общности на собственно абхазские, убыхские и адыгские племена.

Со временем этот процесс углубился, в результате чего где-то в середине II тыс. до н.э (а по мнению некоторых ученых, возможно, еще .раньше – в конце III тыс. до н.э.) произошел распад абхазо-адыгского единства: при этом диалекты древнеабхазского и раннеубыхского закрепились на Черноморском побережье, а древнеадыгские – на Центральном и Северо-Западном Кавказе. Сравнительно поздно последовал распад древнеадыгского языка на западноадыгский (адыгейский) и восточноадыгский (кабардинский).

Важнейшей вехой в формировании древнеадыгских племен явилась эпоха поздней бронзы и раннего железа, когда произошло сложение основных культур, непосредственных предков адыгов. В это время на Северо-Западном Кавказе сформировалась Прикубанская культура, а на Центральном Кавказе – Кобанская. Каждая из них имела свои собственные корни и истоки в предшествующей, «северокавказской культуре» II тыс. до н.э., которая, в свою очередь, была тесно связана своим происхождением с майкопской. Поэтому неудивительно, что и прикубанская и кобанская культуры, хотя они являются самостоятельными, во многом проявляют значительное сходство.

Сейчас можно сказать общепризнанным то, что кобанская культура и ее локальные (местные) различия формировались и развивались на культурной основе разных по своему происхождению кавказских племен. В частности, особую роль в образовании отличительных особенностей западного варианта (охватывал районы к западу от р. Баксан до Верхнего Прикубанья, а также Пятигорье) кобанской культуры сыграли племена древне-адыгского круга – отдаленные потомки проживавших здесь с III тыс. до н.э. майкопских племен.

Встречающиеся в этом районе погребальные сооружения в виде массивных каменных ящиков обнаруживают непрерывную линию развития и уходят своими корнями к дольменовидным гробницам III тыс. до н.э (Нальчикская, Кишпекская и др. гробницы). В Верхнем Прикубанье традиция сооружения настоящих дольменов сохранилась почти до самого конца II тыс. до н.э. Верхнее Прикубанье и район Пятигорья были особой зоной, где кобанская культура в значительной степени смешивалась с прикубанской, связанной с западным массивом древнеадыгских племен.

Именно здесь, в пределах прикубанской культуры в начале I тыс. до н.э. сложилась культура племен – прямых предков современных адыгов. Это были многочисленные племена меотов и синдов – далекие потомки «майкопцев» и строителей дольменов. Об этом свидетельствуют многочисленные археологические материалы, указывающие на непрерывный процесс развития культур древнего населения Северо-Западного Кавказа с эпохи ранней бронзы до эпохи железа.

Так, например, на территории расселения синдов, торетов и керкетов, ахеев и зихов раскопаны подкурганные дольменообразные каменные ящики VII-IV вв. до н.э. Происхождение их от кавказских дольменов эпохи ранней бронзы более очевидно, поскольку здесь имеются все характерные черты этого погребального сооружения: пазы для сборки ящика и отверстие в передней стенке. Все это говорит об общности происхождения меотских племен и синдов.

Подтверждается это и письменными источниками. Античные авторы единодушно считали синдов родственными меотам, хотя упорно выделялись среди прочих меотских племен. Это было связано не только с особенностями их быта и обряда, но и с тем, что синды раньше всех подверглись значительному греческому влиянию.
Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх