Версия В. Пикуля: "золотой жгут аксельбанта". В романе В. Пикуля "Честь имею", рассказывающем о жизни офицера-разведчика, служившего сначала в царской, а потом и в красной армии, описывается любопытный эпизод: офицеры, успешно окончившие академию Генштаба и получившие следующие звания и главный отличительный знак, золотой жгут аксельбанта, после традиционного представления императору Николаю II в Баболовском дворце Царского села отметили это событие в модном в те времена ресторане у Кюба и на выходе столкнулись с армейскими офицерами.
Последние, одетые, по словам писателя, "с нарочитым, но дешевым шиком", с презрением отметили их появление репликой "Фазаны приперлись!". Устами своего главного героя В. Пикуль так прокомментировал эту реплику: "Простим их. Простые гарнизонные офицеры, конечно, не могли гордиться аксельбантами, их никто не хотел видеть в Баболове, они даже не мечтали ознакомиться с роскошным меню у несравненного гастронома Кюба... Это могли позволить себе только мы, элита армии, офицеры "корпуса генштабистов". Современный историк А. Дубровин в книге "Бурные дни Кавказа. Изменение ментальности российских офицеров, участвовавших в Кавказской войне", отмечая, что термин "фазан" появился именно на Кавказе, описывает эту категорию офицеров несколько иначе, но в целом вполне созвучно. По его мнению, это офицеры, выходцы из аристократических кругов, представители все того же Генштаба или гвардии, которые "отличались заносчивостью и пренебрежительным отношением к сослуживцам", а "фазанами" их прозвали "за пестроту мундиров". Однако в середине XIX века среди офицеров, служивших на Кавказе, ходила другая легенда, объяснявшая появление клички "фазан" в отношении некоторых офицеров...Версия В. Пикуля: "золотой жгут аксельбанта".
В романе В. Пикуля "Честь имею", рассказывающем о жизни офицера-разведчика, служившего сначала в царской, а потом и в красной армии, описывается любопытный эпизод: офицеры, успешно окончившие академию Генштаба и получившие следующие звания и главный отличительный знак, золотой жгут аксельбанта, после традиционного представления императору Николаю II в Баболовском дворце Царского села отметили это событие в модном в те времена ресторане у Кюба и на выходе столкнулись с армейскими офицерами. Последние, одетые, по словам писателя, "с нарочитым, но дешевым шиком", с презрением отметили их появление репликой "Фазаны приперлись!". Устами своего главного героя В. Пикуль так прокомментировал эту реплику: "Простим их. Простые гарнизонные офицеры, конечно, не могли гордиться аксельбантами, их никто не хотел видеть в Баболове, они даже не мечтали ознакомиться с роскошным меню у несравненного гастронома Кюба... Это могли позволить себе только мы, элита армии, офицеры "корпуса генштабистов". Современный историк А. Дубровин в книге "Бурные дни Кавказа. Изменение ментальности российских офицеров, участвовавших в Кавказской войне", отмечая, что термин "фазан" появился именно на Кавказе, описывает эту категорию офицеров несколько иначе, но в целом вполне созвучно. По его мнению, это офицеры, выходцы из аристократических кругов, представители все того же Генштаба или гвардии, которые "отличались заносчивостью и пренебрежительным отношением к сослуживцам", а "фазанами" их прозвали "за пестроту мундиров". Однако в середине XIX века среди офицеров, служивших на Кавказе, ходила другая легенда, объяснявшая появление клички "фазан" в отношении некоторых офицеров.
Версия К. Гейнса: "незагорелое лицо, хороший сюртучок".
Так, К. Гейнс в статье "Пшехский отряд с октября 1862 года по ноябрь 1864 года", опубликованной в №№ 1 и 2 "Военного сборника" пишет: "С этого же времени начался также усиленный "перелет фазанов". Впрочем, может быть, за пределами Кавказа немногие знают, что кроме птиц есть еще люди-фазаны. Существуете предание, что на бывший левый фланг Кавказа, в один из отрядов, прибыло из Петербурга несколько офицеров, вероятно, сделать карьеру или получить награду и возвратиться назад. Приехав, они захотели в тот же вечер попробовать свежих фазанов. Достали. Вечер просидели за картами и, по-петербургски, часов за двенадцать, потребовали ужин. При появлении лакомого жаркого, они не могли удержать своего восторга и встретили его громкими криками: "фазан! фазан!" Между тем, надо упомянуть, что позиция была в опасном месте. Часовые стояли начеку, прислушиваясь ко всякому шороху среди глубокой тишины, и вдруг до них долетели какие-то крики; некоторые из них, менее хладнокровные, сделали выстрелы; дежурный барабанщик ударил тревогу, и все поднялось на ноги; а передовая цепь не прекращала пальбы до утра. Произведя на другой день подробное исследование причин тревоги, начальник отряда узнал, что виною всему был фазан. Рассердившись, он назвал приехавших офицеров "фазанами" и предложил им выехать из отряда. В настоящее время называют фазанами тех, которые приезжают в отряды, на короткое время, за наградами. Наружные признаки их: незагорелое лицо, хороший сюртучок, надеваемые всюду белые перчатки и небольшой узелок вещей. Появление их всегда предсказывало какое-нибудь хорошее движение, могущее разразиться крестами, чинами и другими благами. Подобного рода фазаны не были тяжестью для отряда; но случалось, что в числе их являлись и такие, которые положительно вредили всем: они приезжали с намерением покомандовать частями… Избави Бог, бывало, попасть в такую колонну! Они все приносили в жертву своему желанию "дать горцам сражение", и почти всегда, измучив людей, возвращались в лагерь, не встретив ни одного противника. Если же случалось, что завязывалось дело серьезное, то они "стушевывались", и делами орудовал уже какой-нибудь капитан или еще меньший в чине, до которого дошел чуть не двадцатилетней службою. Узнавая о всех предстоящих движениях в Тифлисе, фазаны, конечно, редко знали настоящее положение отрядов и обстоятельства, при которых они находились, почему являлись часто не вовремя".
Вместо эпилога: "Не доставало значительного опыта".
Впрочем, результаты "боевой деятельности" этих фазанов были далеко не всегда столь безобидны и безопасны для окружающих. наиболее трагическим стал разгром турками в 1854 году полка александрийских гусар, которым командовала как раз такая перелетная "птица", известный патриот и салонный командир полковник А. Карамзин, приехавший поучить офицеров действующей армии правильно воевать и нарушивший отданный ему приказ о целях рейда, который ему было поручено произвести. Итогом стали разгром полка, гибель 19 офицеров, 101 гусара, 30 артиллеристов и потеря 4-х орудий. Сам А. Карамзин погиб в бою, а нагоняй получил генерал Липранди, за то, что "доверил столь значительную воинскую часть офицеру, которому еще не доставало значительного опыта". Но мог ли генерал поступить иначе, если чин полковника Карамзину лично присвоил государь-император?
О разгроме турками Александрийского гусарского полка в 1854 году вы можете прочитать здесь.
Мы продолжим публикации статей об оружии, тактике боя и военных эпизодах разных стран и разных веков. Подписывайтесь на канал читайте, делитесь, комментируйте и задавайте вопросы
Источник
Свежие комментарии