[img]"[/img] «Санджак-Шериф» или «Делиберти»: проблема происхождения черкесского флага в контекстах государствогенеза и геральдики Аннотация: [i]В 30-е гг. XIX в. адыгское население Северо-Западного Кавказа переживало этап ускоренной политической консолидации, осуществлявшейся на фоне усиления внешней агрессии.
Впервые были созданы такие институты как общенациональная присяга на Коране (о прекращении вражды, единстве в вопросах войны и мира), общенациональное законодательное собрание (с функцией верховного суда), коллегиальный орган управления (меджлис), внешнеполитическое представительство (посольство в Османской империи, переговоры с царским военным руководством на Кавказе). Выражением консолидационного процесса стало принятие в 1836 г. национального флага, названного адыгами Санджак-Шериф. В литературе наиболее распространенным мнением является утверждение о том, что как сама идея создания такого флага, так и его геральдическое осмысление принадлежат знаменитому британскому дипломату и публицисту Дэвиду Уркарту...
«Санджак-Шериф» или «Делиберти»: проблема происхождения черкесского флага в контекстах государствогенеза и геральдики
Аннотация: В 30-е гг. XIX в. адыгское население Северо-Западного Кавказа переживало этап ускоренной политической консолидации, осуществлявшейся на фоне усиления внешней агрессии. Впервые были созданы такие институты как общенациональная присяга на Коране (о прекращении вражды, единстве в вопросах войны и мира), общенациональное законодательное собрание (с функцией верховного суда), коллегиальный орган управления (меджлис), внешнеполитическое представительство (посольство в Османской империи, переговоры с царским военным руководством на Кавказе). Выражением консолидационного процесса стало принятие в 1836 г. национального флага, названного адыгами Санджак-Шериф. В литературе наиболее распространенным мнением является утверждение о том, что как сама идея создания такого флага, так и его геральдическое осмысление принадлежат знаменитому британскому дипломату и публицисту Дэвиду Уркарту.
Не оспаривая полностью роль Д. Уркарта, в данной статье предпринята попытка анализа собственно черкесских истоков Санджак-Шерифа: местные геральдические традиции (сочетание ключевых символов, стрел и звезд, прослеживается на флаге валия Кабарды первой четверти XIX в., а также на гербе Кабардинской земли в составе российского «Царского титулярника» 1672 г.); значение самого процесса создания черкесского военно-политического союза; роль полномочного посла этого союза Сефербея Заноко.
Ключевые слова: черкесский флаг Санджак-Шериф, газават, султан-халиф, государствогенез, геральдика, посол Сефербей Заноко, кадий Мехмед-Али, Дэвид Уркарт, герб Кабардинской земли.
В последние несколько лет возрос общественный интерес к государственному флагу Республики Адыгея. Напомним, что он утвержден 24 марта 1992 г. законом Республики Адыгея №2 «О Государственном флаге Республики Адыгея». Государственный флаг РА получил самое широкое общественное признание, об уровне которого свидетельствует учреждение дня адыгского флага, который отмечается ежегодно 25 апреля в Адыгее, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии и в адыгских общинах по всему миру. Тем не менее, уровень исторического знания об истории данного символа остается крайне низким. Так, исторический раздел соответствующей статьи в Википедии состоит из одного предложения: «Флаг был составлен из черкесских атрибутов резидентом британского трона Дэвидом Урквартом в 1836 г., как символ независимой Черкесии в Кавказской войне, к созданию которой стремилась Великобритания» [1].
В наши дни, когда реанимировалось идеологическое и конспирологическое восприятие исторических процессов, предполагаемое авторство Д. Уркарта вызвало нападки на адыгский флаг, как подсунутый британскими шпионами «доверчивым горцам». Так, автор, скрывшийся за псевдонимом «Атажукин», пытается внушить своим читателям мысль о том, что адыгский флаг не только не адыгский, но еще и создан идейным противником Российской империи. Об откровенно провокационном характере статьи говорит целый набор уничижительных определений по адресу Д. Уркарта: «один из ведущих русофобов и подлинных пионеров информационной войны против России в XIX веке», «человек без комплексов», «истинный “белокожий” патриот», «классический образец пропагандиста», «дивный цветок» (с дурным запахом), «незабвенная звезда британского «пиар-менеджмента», «британский авантюрист» [2].
Очередное преломление теории заговора объясняет историческое явление (в данном случае черкесское сопротивление в годы Кавказской войны) как результат вмешательства внешних сил (которое не анализируется с учетом всех обстоятельств эпохи, но сразу определяется как враждебное, деструктивное, тайное). Понятно, что мнимые английские шпионы (ни один из которых не был пойман и разоблачен в условиях морской блокады Черкесии), не могли роковым образом повлиять на характер русско-северокавказских отношений, на интенсивность и характер политических процессов. Дж. Бэлл, Дж. Лонгворт, Д. Уркарт, как, впрочем, и имам Шамиль, еще не появились на свет, когда народ Черкесии уже сражался против армий могущественной империи. С этой точки зрения, адыгский флаг – это, прежде всего, адыгский символ, отражавший реально происходивший процесс государствогенеза.
Известный востоковед П. Хенце отмечал в этой связи: «Советские историки, с их приверженностью к конспирологическим теориям, пытались представить черкесское сопротивление как творение Уркарта и англичан, которые последовали за ним, опиравшихся на обиженных турецких пашей, не желавших признавать историческую неизбежность цивилизаторской миссии России на Кавказе. Факт того, что черкесская решимость не уменьшилась после отбытия последнего англичанина, но, напротив, возросла – лучшее доказательство, что у нас есть, в неправильности советской аргументации» [3: 86].
По мнению К.Ф. Дзамихова, идейное влияние англичан было одним из существенных факторов внешнеполитического позиционирования черкесского сопротивления, но его не следует переоценивать [4: 19-20]. Дж. Глизон подчеркивает, что, с высокой долей вероятности, принадлежавшая перу Д. Уркарта «Декларация независимости Черкесии», без сомнения, была согласована с военными вождями черкесов [5: 179]. П. Хенце отмечал, что «черкесы сами по себе не были в неведении о большом стратегическом контексте, в котором они вели свою борьбу» [3: 85-86]. Дж. Бэлл, например, сообщал: «Старый Али Ахмет, князь Сючи сказал мне, что Англия и другие европейские державы вмешались в пользу Греции, хотя эта страна не сражалась за свою свободу и четверти того времени, что воевала Черкесия» [6: 69].
В научной литературе часто встречается утверждение [7: 93], что флаг независимой Черкесии был изобретен Д. Уркартом (David Urquhart, 1805-1877), секретарем британского посольства в Стамбуле, который уже начал свою карьеру одного из наиболее влиятельных политических аналитиков. В 1834 г. Д. Уркарт совершил краткий, но значимый по последствиям визит в Черкесию, где встретился с военно-политическими лидерами адыгов [8: 49-50; 9: 28]. Несмотря на свой скромный пост, Уркарт организовал и возглавил политическое движение, направленное на коренное изменение британской внешней политики в отношении Османской империи и так называемого «восточного вопроса». Уркарт был необыкновенно воодушевлен тем, как страна размером с Шотландию успешно противостоит «миллиону штыков» могущественной державы. Такая страна, как Черкесия, никогда и никому не подчинявшаяся, по мысли Уркарта, не может быть заполучена в качестве дипломатической уступки. Впечатленный героическим сопротивлением горцев, Уркарт выражает полную уверенность в том, что «Россия никогда не сможет завоевать черкесов Черного моря» [10: 54-55]. С одной существенной оговоркой — если Англия, страна, которая более других ценит свободу и справедливость, окажет Черкесии дружескую поддержку.
Три экземпляра флага объединенной Черкесии были присланы Д. Уркартом, согласно некоторым русским источникам, в июне 1836 г. Уркарт назвал флаг «Свобода» или «Независимость», тогда как сами черкесы назвали его Санджак-Шериф: «В июне месяце прошлого года Дауд-бей (Уркарт, прим. С.Х.) прислал нам для шапсуг, натухайцев и абазехов три одноцветных флага, имеющих посередине белый круг с тремя черными стрелами, это был, по его словам, флаг независимости, присланный королем черкесам» [8: 108-109]. В докладной записке начальника штаба войск Кавказской линии и Черномории (февраль 1839 г.) отмечается, что «флаг этот… называли Делиберти» [8: 178]. Название «Делиберти», очевидно, восходит к «The Liberty», то есть, «Свобода».
Название Санджак-Шериф означает «Священное знамя»: санджак – тур. «знамя», «провинция», «государство»; шериф – араб. знатный, благородный; шерифы – роды, ведущие происхождение от пророка Мухаммада. Соответственно, Санджак-Шериф можно перевести и как «знамя пророка» [11: 498]. Подобная семантика совершенно оправданна и с формальной точки зрения, поскольку османский султан являлся халифом – главой всех мусульман, обладавшим правом даровать «знамя пророка». По такому же типу образовано османское наименование султанского повеления – хатт-и-шериф – «священная грамота», султанский рескрипт. Представление данного флага как символа священной, религиозной борьбы сопряжено с идеей газавата (в арабской традиции так именовались сражения и походы с участием пророка Мухаммада): с 20-х годов XIX в. сопротивление царистской агрессии считалось черкесами газаватом [12: 77, 311].
Необходимо подчеркнуть, что как единственный визит Д. Уркарта в Черкесию в 1834 г., так и последующие англо-черкесские контакты осуществлялись через посредство и в определенной степени руководство полномочного черкесского представителя в Османской Турции Сефербея Заноко (1789, Анапа – 1859, долина Вордобгач в верхнем течении Абина). По крайней мере, без санкции «посла Черкесии» Д. Уркарт не должен был бы брать на себя столь важное дело. Санджак-Шериф привез из Турции депутат собрания по имени Хатажук, компаньон известного военачальника Шурухуко Тугуза. Хранился флаг в ауле главного кадия Натхокуаджа и Шапсуга Хаджиоко Мехмеда-Али [8: 117, 131].
Мехмед Хаджи Али-эфенди или мулла Хаджиюк был тем, кто вел переговоры с Д. Уркартом в 1834 г. Дж. Лонгворт называет его «государственным секретарем»: «Россия может похвастать Нессельроде, а Англия – Палмерстоном, то Черкесия имеет своего Хаджи-Оли, такого же, как те двое, совершенного мастера надувательства». Лонгворт признавал, что «Мехмет-эфенди был настоящим патриотом своей страны» [9: 105, 121-122]. В апреле 1837 г. русский источник говорит о Мехмеде-эфенди как о персоне, «играющей в Черкессии политическую роль, подобную роли Рейс-Эфендия» [8: 108] (Рейс-эфенди – от араб. reis, rees – голова, и тур. efendi – титул государственного сановника, а также ученого мужа – государственный канцлер, министр иностранных дел в Турции. Прим. С.Х.).
Эд. Спенсер ровным счетом ничего не сообщает о роли Д. Уркарта в появлении национального флага, зато подчеркивает, что первый экземпляр флага был вышит руками черкесской княжны, имевшей высокий статус в Османской империи, а честь водружения флага на народном собрании была отдана храброму вождю Хирсис-Султан-оглу (в котором следует признать прославленного абадзехского военачальника из рода Джанчат – Хырцыза Але или Хырцыжъыкъо Аль [13: 50]. Таким образом, идея и процесс появления первого Санджак-Шерифа неразрывно связаны с черкесскими лидерами.
Герб «Кабардинской земли» 1672 г. См.: РГАДА. Ф. 135. Древнехранилище. Ед. хр. 401. «Титулярник» 1672 г. («Большая государственная книга»).
Геральдические корни адыгского флага связаны со знаменем вали (старшего князя, пщышхуэ) Кабарды Кучука Джанхотова, на котором изображены «две скрещенные стрелы, обращенные острием верх, и три звезды – символ объединенной Кабарды» [14: 142, рис. 4]. В свою очередь, флаг Джанхотова восходит к гербу «Кабардинской земли», созданному для «Царского титулярника» 1672 г. [15: 49]. Вполне вероятно, что над собранием гербов российских земель в этот период работал присланный австрийским императором к Алексею Михайловичу герольдмейстер Лаврентий Хурелевич (Курелич) [16: 218-219].
Парадоксальным образом, составленный, предположительно, западноадыгским князем в Стамбуле (при весьма вероятном участии Д. Уркарта) флаг независимой Черкесии 1836 г. восходит к гербу Кабарды, составленному в Москве в 1672 г. В первом варианте Санджак-Шерифа стрелы были помещены в круг, что может быть следствием заимствования самой идеи из герба, имевшего круглую форму. Е.В. Пчелов отмечает, что в отличие от многих гербов «Царского титулярника» «кабардинская эмблема вообще отличается подчеркнуто геральдизированным характером; примечательно наличие в ней центрального щитка (с полумесяцем), имеющего чисто геральдическую форму» [15: 51]. Данный элемент есть только еще у одного герба этого геральдического свода – у герба «турского салтана». «Сходство геральдических щитков и основных эмблем заставляет думать, – отмечает Е.В. Пчелов, – что прообразом для кабардинского герба послужил турецкий. Основанием для этого было то, что Кабарда, как и Турция, относилась к исламскому миру. А так как она обладала большой самостоятельностью (а не была включена в состав собственно Русского государства, подобно территориям бывших ордынских ханств), то по сути представляла собой единственную мусульманскую землю, находившуюся под верховной эгидой русских царей. Это и было отражено в ее гербе» [15: 51-52].
Происхождение второго элемента герба «Кабардинской земли» – скрещенных стрел – Е.В. Пчелов объяснить не смог, но подчеркнул существование такого элемента на гербе «Государь Иверские земли» этого же гербовника. Исследователь подчеркивает вероятность того, что эта эмблема (скрещенные стрелы) могла бытовать в адыгской среде, «в том числе, и в роде князей Черкасских, представители которого в какой-то степени могли оказать влияние на создание кабардинской эмблемы “Титулярника”» [15: 52].
Родственно и политически связанный с кабардинской знатью Сефербей Заноко (его отец, основатель города и крепости Анапа Мехмед-Гирей Зан являлся родным дядей Атажуки Хамурзина, валия Большой Кабарды [17: 370]) мог использовать местный геральдический опыт при создании Санджак-Шерифа. Скрещенные стрелы семантически могут быть связаны с клятвой в священном месте. У адыгов существовала практика принесения клятвы в священном месте, во время которой стороны в знак нерушимости договора ломали стрелу. Так, после принесения клятвы, обета и при скреплении договора стороны ломали стрелы и оставляли их в знак нерушимости слова в Татартупе [18: 136].
Келлогг М.К. (Miner Kilbourne Kellogg, 1814-1889).
Портрет Зефир-Бея (Сефер-Бея Зана), известного черкесского вождя, аристократа, военного лидера и дипломата. Константинополь, 1845 г.
С. Заноко являлся единственным полномочным черкесским лидером, способным санкционировать создание флага. Дж. Бэлл подчеркивает то обстоятельство, что отбытие Сефербея в Стамбул не было его личным делом, но что предварительно он объездил различные области Черкесии и заручился поддержкой «вождей и влиятельных персон, чтобы добиться своего назначения в качестве посла, коему поручено будет обеспечить краю помощь зарубежной державы» [19: 174].
Российский посол в Турции Бутенев в письме барону Розену, командующему Кавказским корпусом, подчеркивал это важнейшее обстоятельство: «Он (Сефербей, прим. С.Х.) имел у себя письменно род полномочий, скрепленных печатями около 200 горских узденей и начальников» [8: 101]. Период, когда Сефербей совершил объезд различных районов Черкесии, по всей видимости, относится к лету и осени 1831 г. В это время он упоминается в состав руководителей народного собрания, которое перемещалось из района Майкопа на Большой Зеленчук, с целью консолидировать население и привести его к присяге [20: л. 79]. Если С. Заноко был политическим лидером собрания, то его военным лидером был избран кабардинский князь Асламбек Бесланов [20: л. 94]. В Турцию С. Заноко отплыл втайне от русских властей весной 1832 г. [21: л. 2–2об.].
Согласно русскому источнику, английский посол лорд Понсонби вел переговоры с князем Сефер-беем, который прибыл в Константинополь в качестве «уполномоченного старшин двенадцати кавказских племен для переговоров с турецким правительством и английскими представителями в турецкой столице; о ходе этих переговоров Понсонби лично писал Беллу» [22: 103]. «Лига, послом которой был назначен Сефир-Бей, состояла из следующих двенадцати провинций: Натухач, Шапсуг, Абазак, Псадуг, Темиргуй, Хатукой, Макош, Бесни, Башилбай, Тебердех, Браки и Карачай» [6: 338]. Поскольку в Абадзехии, Бесленее, Башильбае, Карачае и на Теберде (так называемые «тебердинцы» русских документов [23: 4]) в этот период (с 1821 г.) присутствовали хаджереты-кабардинцы, игравшие весьма значительную роль в организации черкесского сопротивления [24: 4об.], то С. Заноко представлял в Стамбуле также и «вольных кабардинцев» (по выражению Ростислава Фадеева) [25: 162]. Только среди князей Атажукиных насчитывалось 9 хаджретов: среди Кайтукиных – 15; среди Мисостовых – 5.
Важно, что Сефербей воспринимал Санджак-Шериф как подобающий символ черкесской борьбы и лично направлял его экземпляры своим соратником в Черкесию. Так, в январе 1838 г. отряд, направленный из Анапы, захватил и сжег его двухмачтовое судно в гавани Озерека, но порох и флаг черкесы успели доставить в аул Остагай, где проживал влиятельный член меджлиса Мансур Хаудоко (Шупако) [6: 354; 8: 136-137].
Название Санджак-Шериф можно расценить и как стремление поддержать политическую, и религиозную связь с Османской империей, и как дань традиции, согласно которой главным знаменем черкесов считался тот флаг, который присылал им султан. Поскольку Сефербей Заноко был де-факто послом при султанском дворе, то санкционировать он должен был именно такое знамя, которое должно было подчеркнуть статус Черкесии как вассального государства в составе Османской империи.
О практике жалования султанского знамени одному из наиболее авторитетных князей сообщал в 1812 г. подполковник Буцковский, отметивший, что старший князь Бесленея Мурзабек Каноков имеет «султанское знамя, около коего в военное время собираются все подвластные ему народы» [26: л. 3]. Под этими народами имелись в виду абазинские (ашхарские) общества. Это сообщение можно трактовать также и как объединение всех закубанских владений под символом османского сюзеренитета.
Итак, Санджак-Шериф стал отражением жертвенной борьбы черкесов за независимость и появился в условиях ускорившейся социально-политической трансформации. Его создание связано не только с деятельностью Д. Уркарта, ведущего лоббиста идеи военно-политической поддержки черкесов со стороны Великобритании, но и с постоянным черкесским представителем в Стамбуле С. Заноко. Геральдические истоки флага связаны с Черкесией, Кабардинским феодальным владением, историей князей Черкасских и уходят в период интенсивных военно-политических и культурных контактов с Русским государством.
Литература:
1. Флаг Адыгеи. URL.:
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%BB%D0%B0%D0%B3_%D0%9...
2. Атажукин Р. Под нашим знаменем не нашего авантюриста (Памяти «незабвенного» героя информационной войны). 29 сентября 2017 г. // http://cherkesleaks.ru/glavnoe/pod-nashim-znamenem-ne-nasheg...
3. Henze P.B. Circassian Resistance to Russia // The North Caucasus Barier. The Russian Advance towards the Muslim World. – L.: Hurst & Company, 1992. – P. 62–111.
4. Дзамихов К.Ф. Из документальной истории Кавказской
войны: «Декларация черкесской независимости». – Нальчик:
Издательство КБИГИ РАН, 2014. – 64 с.
5. Gleason J.H. The Genesis of Russophobia in Great Britain. A Study of the Interaction of Policy and Opinion. – Cambridge, 1950. – IX (Preface), 314 p.
6. Бэлл Дж. Дневник пребывания в Черкесии в течение 1837–1839 годов. В двух томах / Дж. Бэлл. Пер. с англ. К.А. Мальбахова. – Нальчик: ГП КБР «Республиканский полиграфкомбинат им. Революции 1905 г.», издательский центр «Эль-Фа», 2007. – Т. 1. – 408 с.
7. King Ch. The Ghost of Freedom. A History of the Caucasus. — Oxford University Press, 2008. – 291 p.
8. Шамиль – ставленник султанской Турции и английских колонизаторов. Сборник документальных материалов / Под ред. Ш.В. Цагарейшвили. – Тбилиси, 1953. – 561 с.
9. Лонгворт Дж.А. Год среди черкесов / Пер. с англ. В.М. Аталикова. – Нальчик «Эль-Фа», 2002. – 542 с.
10. Robinson G. David Urquhart. Some Chapters in the Life of a Victorian knight – errant of Justice and Liberty. – Oxford: Basil Blackwell, 1920. – XII, 328 p.
11. Миллер А.Ф. Мустафа-паша Байрактар. Оттоманская империя в начале XIX века. – М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1947. – 507 с.
12. Адыгские песни времен Кавказской войны. – Нальчик: «Эль-Фа», 2005. 438 с.
13. Спенсер Эд. Путешествия в Черкесию / Пер. с англ. Н.А. Нефляшева. – Майкоп: РИПО «Адыгея», 1994. – 153 с.
14. Максидов А.А. Знамена кабардинских князей и дворян // Генеалогия Северного Кавказа. – Нальчик: «Эль-Фа», 2003. – № 5. – С. 141-144.
15. Пчелов Е.В. Кабардинская земля в царском титуле и русской государственной геральдике XVI – начала XX века. – Нальчик: Изд-во КБНЦ РАН, 2007. – 86 с.
16. Лакиер А.Б. Русская геральдика / Худ. Б.А. Лавров. Подготовка текста и послесловие Н.А. Соболевой. – М.: Книга, 1990. – 432 с.
17. Кабардино-русские отношения в XVI-XVIII вв. / Под ред. Т.Х. Кумыкова, Е.Н. Кушевой. Составители: Н.Ф. Демидова, Е.Н. Кушева, А.М. Персов. – Т. II. – М.: Издат-во АН СССР, 1957. – 424 с.
18. Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа. Составленная по преданиям кабардинцев / Вступ. статья и подготовка текста Т.Х. Кумыкова. – Нальчик, 1994. – 232 с.
19. Бэлл Дж. Дневник пребывания в Черкесии в течение 1837-1839 годов. В двух томах / Пер. с англ. К.А. Мальбахова. – Нальчик: ГП КБР «Республиканский полиграфкомбинат им. Революции 1905 г.», издательский центр «Эль-Фа», 2007. – Т. 2. – 328 с.
20. Дело о восстании абазехов и других горских племен. 1831 г. // РГВИА. Ф. 13454. Оп. 6. Д. 42. 125 л.
21. Рапорт Анапской крепости коменданта ген.-м. Вышеславцова командующему войсками на Кавказской линии и Черномории, господину ген.-л. и кавалеру Вельяминову, от 23 мая 1832 г. // РГВИА. Ф. 13454. Оп. 8. Д. 9. Л. 2-2 об.
22. Из истории происков иностранной агентуры во время кавказских войн // Вопросы истории. – 1950. – № 11. – C. 101-125.
23. РГВИА. Ф. 14257. Оп. 3. Д. 390: О поселении вновь покоряющихся горцев внутри наших кордонных линий на землях покорных нам туземцев. 17 октября 1856 – 5 декабря 1857 г. – 30 л.
24. Антропов. Описание закубанцев // РГВИА. Ф. 13454. Оп. 6. Д. 73. Л. 1-7об.
25. Фадеев Р.А. Кавказская война. – М.: Эксмо, 2003. – 640 с.
26. Военно-топографическое и статистическое описание Кавказской губернии и соседствующих ей горских областей, сочиненное свиты Е. И. В. по квартирмейстерской части подп. Буцковским. 1812 г. // РГВИА. Ф. 414. Д. 300. Документ предоставлен М.Н. Губжоковым.
Свежие комментарии